Запретный плод

Девушка коснулась пальцем стекла. Серый туманный воздух висел за окном, сгущались сумерки. В комнате тоже было полутемно: Кэтрин экономила свечи и даже вязала во мраке. А теперь ей еще приходится тратить жалкие пенни на содержание Флоренс. Только бескорыстная помощь Лиз, взявшей на себя обязанности наравне с мрачной Бертой, чуть улучшала положение.

– Жаль, что Фред уехал, – посетовала девушка. – Он отвез бы меня в Кезик, я знаю.

– Не беспокойся об этом, – улыбнулась Кэтрин. – Для одинокой женщины вроде меня ты стала отличной компанией. Да и Имоджин есть с кем обсудить лондонские сплетни, не так ли?

Имоджин что-то мурлыкнула в ответ. Флоренс вздохнула. Она понимала, что едва ли племянница Кэтрин заинтересована в ней: они принадлежали к слишком разным слоям общества и были слишком непохожи. Флоренс никогда не стать такой красивой и удивительной женщиной, как Имоджин. Она неинтересная и бесхитростная, ее легко забыть, ей нечем увлечь мужчину.

Девушка снова тяжко вздохнула.

– Ну-ну, милая, – покачала головой Кэтрин, считая петли. – Крепись. Время лечит. Ты и сама не заметишь, как позабудешь те ужасные дни, что провела в семействе Бербруков.

Правда? Почему тогда ей кажется, что тяжелая цепь тянется прямо к особняку Грейстоу?

Глава 14

Эдвард бродил на безопасном расстоянии от овчарни. Хлев был простым, но надежно сколоченным трудолюбивыми руками хозяев. За ним находились курятник и аккуратный садик. Толстые, откормленные куры нахально шныряли под самыми ногами графа.

Наверняка хозяева успели заметить его присутствие, и это немало удивило их, но Эдвард не покидал своего наблюдательного пункта. Лиззи сообщила ему, что Кэтрин Эксетер собирается нанести визит в этот дом, а значит, появится возможность повидать Флоренс.

– Вы обязательно должны знать то, что я пришла сказать, – заговорщицки понизив голос, шептала горничная Флоренс. Она ждала его на террасе этим утром, когда он решил прокатиться верхом. Одета Лиз была очень странно, в какую-то бурую хламиду поверх платья, что, по всей видимости, должно было сделать ее незаметной. В руке у нее была корзина с продуктами – только под предлогом покупок девчонка смогла улизнуть из дома бдительной Кэтрин.

Эдвард не виделся с Флоренс три дня – бесконечно долгих три дня – и уже начал опасаться, что все потеряно. И вот, словно посланец небес, явилась ее юркая служанка.

– Горничная миссис Эксетер, Берта, просто не выносит хозяйку. Та все время сует нос во все дела, считая, что без ее участия все пойдет прахом. Она обожает выбираться с визитами к знакомым, но не может долго усидеть на месте – несется домой с проверкой, не привела ли Берта ухажера. Ее племянница вообще не желает никуда выходить. Ей кажется, что все здесь слишком пресно и скучно для ее особы. Поэтому сегодня, когда хозяйка и мисс Флоренс пойдут в гости, у вас будет шанс повидаться. Флоренс наверняка будет по уши занята детьми, которых у мясника целый выводок. Что бы она там ни говорила, будто внимание детишек смущает ее, она обожает карапузов и будет возиться с ними полдня.

Эдвард изо всех сил надеялся, что затея удастся. Да и проклятый дождь наконец прекратился, с чем ему невероятно повезло. Он не желал предстать перед Флоренс по колено в курином помете. За последний час он уже потерял надежду на то, что Кэтрин оставит Флоренс одну, но все же дождался счастливого момента: женщина, сутулясь, засеменила по садовой дорожке.

Не теряя ни секунды, граф поправил воротничок, провел рукой по волосам и направился к дому. Ладони, когда он постучал в дверь, были влажными и холодными.

Жена мясника, отворившая на стук, была несказанно удивлена, но быстро справилась с собой и улыбнулась. Похоже, она сразу догадалась, с какой целью граф явился в ее скромное жилище.

– Лорд Грейстоу! – воскликнула она, впуская его внутрь. – Как мило, что вы зашли! Я как раз готовила чай.

Эдвард снял шляпу и незаметно огляделся. В доме оказалось всего три комнаты: просторная гостиная, где ужинали, проводили досуг и даже мылись в закутке, большая кладовка с погребом для мяса и крохотный угол, отгороженный занавесью, – спальня супругов Бартл.

Входя в гостиную, Эдвард успел отметить длинную вешалку с одеждой, тянувшуюся вдоль одной из стен, оклеенных желтоватыми обоями. По тому, что за одежда тут висела, можно было читать биографию семейства – от отца и добытчика денег до самого младшего ребенка. Многие вещи были старательно заштопаны на локтях и коленях. Часть детских вещей была связана на спицах – мясник принимал плату у некоторых покупателей натуральным сырьем, шерстью, а его жена сразу находила ей применение.

В уголке, у окна, сидела Флоренс. На коленях у нее возился крохотный карапуз. Девочка лет шести расположилась у ног девушки, перебирая шерстяные нитки. Она по-свойски опиралась о колено Флоренс локтем, словно знала ее всю жизнь. Солнце заливало всех троих щедрым золотым светом.

– Я... э... зашел проведать вашего мужа, – начал Эдвард, чтобы не показаться слишком невежливым. – Слышал, что он сильно простыл.