Запретный плод

Эдвард даже дышать перестал. Не может быть! Значит ли это, что Флоренс небезразлично его мнение? Она так внимательно слушала его исповедь сегодня под дубом, в ее взгляде было столько симпатии и внимания, словно на самом деле он, Эдвард, что-то значил для нее. И это ее прикосновение к его щеке, такое естественное... или он обманывается? Возможно, Флоренс просто очень открытый и добрый человек, и так же внимательно она выслушала бы любого, кто решился бы открыться ей. Разве могла она, после всех тех грубостей, которые он наговорил ей, все еще ценить его мнение?

– Она думает, что ты ее не выносишь, – усмехнулся Фред. – Старый брюзга!

Эдвард опешил от неожиданности.

– Это Флоренс меня так назвала?

Фред не ответил. Морфий туманил его сознание. Зевнув, он пробормотал:

– Сделай одолжение. Поучи ее сам. – Он почмокал губами, снова напомнив Эдварду ребенка, и уткнулся носом в подушку. – Как меня тогда учил плавать, помнишь? – И Фред засопел.

Черт возьми, что делать, подумал Эдвард, поправляя ему простыню. Учить Флоренс? Наедине! Да это равносильно самоубийству! Он ни за что не возьмется за это, иначе соблазнит невесту брата раньше, чем тот встанет на ноги!

Глава 8

По словам Дженкинса, Фреду предписывался полный покой до тех пор, пока кость не начнет срастаться.

Флоренс, постучав, приоткрыла дверь в комнату виконта. Найджел пытался накормить Фреда.

– Убери это крошево! Может, ты и говядину подашь мне в виде пюре! – возмущался больной. – У меня сломана нога, а отнюдь не желудок! – Он недовольно фыркнул и повернулся к Флоренс. Лицо его тотчас просветлело. – Ну, наконец! Прекрасная дева! Скажи этому зануде, чтобы убрал с моего подноса свою «здоровую пищу».

Флоренс чмокнула Фреда в лоб.

– Уверена, что мистер Уэст всего лишь исполняет предписания врача.

– Взгляни на мою тарелку! И после этого ты называешь Дженкинса врачом? Да он просто садист, если может так мучить больного человека! – Он пожал ее руку, извиняясь за свою сварливость. – Пожалуй, тебе стоит позавтракать внизу, дорогая. Не думаю, что мое общество доставит тебе удовольствие. Я не только калека, но еще пребываю в дурном расположении духа.

Флоренс поцокала языком, недовольная поведением Фреда, но послушалась его совета. Выходя из комнаты, она порадовалась, что за виконтом ухаживает Найджел. Вот уж кто будет выполнять все советы Дженкинса, невзирая на стоны Фреда! Будь на его месте кто-то с менее суровым нравом, Фред уже скакал бы по комнате на больной ноге и наверняка бы нанес себе вред. Спор между Найджелом и Фредом возобновился с новой силой, едва она закрыла за собой дверь. В столовой – чудесной бежевой комнате, из окна которой была видна серебряная гладь воды, – был только Эдвард.

– А тетя Ипатия?..

– Спит, – ответил Эдвард лаконично, как всегда.

Что ж, подумала Флоренс, похоже, перед ней снова мрачный и замкнутый граф Грейстоу. Она наполнила тарелку закусками: яйца, ветчина, тосты и свежая клубника села напротив графа. Несколько долгих минут тишину нарушали только постукивания ножа о тарелку и звон фарфоровых чашек о блюдца. В эти уютные утренние звуки вплетался молодецкий храп Ипатии, доносившийся из ее спальни на первом этаже. Герцогиня, очень переживавшая за племянника накануне, поздно легла спать.

Флоренс позабавили немелодичные рулады, которые выдавала тетка, но холодный вид Эдварда заставил ее поумерить веселость. Его лицо было мрачнее лица Фреда, и Флоренс стало казаться, что вчерашний разговор под дубом ей просто пригрезился.

– Ты не считаешь, что надо позвать доктора из города? Он может посоветовать что-то, что поможет кости быстрее срастись, – поинтересовалась девушка. Ей очень хотелось, чтобы граф оторвал взгляд от тарелки и посмотрел на нее.

Эдвард отложил вилку и нож и поднял глаза. Солнце блеснуло в них, сделав ярко-голубыми. Сегодняшний костюм для верховой езды особенно шел ему, и Флоренс залюбовалась, застыв с вилкой в руке. Ворот рубашки был не таким узким и высоким, как вчера, и открывал широкую шею. Плечи тоже казались шире. При этом вся поза Эдварда говорила о том, как он напряжен. Впрочем, как и всегда.

Между его бровей появилась небольшая складочка. Для графа Грейстоу это самое дружелюбное выражение лица, подумала Флоренс.

– Боюсь, доктор из города слишком молод и неопытен. Дженкинс неоднократно имел дело с переломами и хорошо в них разбирается. Но если будут осложнения, я вызову своего врача из Лондона.

Замолчав, он еще долго смотрел на Флоренс. И если до этого ей хотелось поймать его взгляд, то теперь она чувствовала себя неловко. Эдвард поднес к губам чашку с кофе и неторопливо отпил глоток, не отрывая глаз от Флоренс, которая, в свою очередь, таращилась именно на эти губы, смущаясь и чувствуя себя ужасно глупо. Словно нарочно, Эдвард облизнул губы и отставил чашку. Возможно, они подумали об одном и том же, потому что его ноздри хищно раздулись.