Запретный плод

Кэйси быстро взглянула на него. На какое-то мгновение он стал похож на старикана Рэсбоуна. Однако у старого отшельника, отравлявшего существование сестер-монахинь, не было таких миндалевидных глаз, такого стройного загорелого тела, которые будут грезиться ей и днем и ночью в следующие недели. А Сэс Рэсбоун скорее мог бы являться к ней в ночных кошмарах.

— Вы не слишком жалуете наших девочек, верно? — спросила она с деланным безразличием.

Джеффри пожал плечами.

— Я слишком мало их знал, чтобы претендовать на объективность суждения, но, признаюсь, слышал о них мало хорошего.

Пикап ехал теперь медленно, и у Кэйси было странное, но приятное ощущение растворенности во времени: куда-то отодвинулись все обязанности и заботы, все ее внимание занимал только сидящий рядом Джеффри Колдуэлл. Казалось, будто они потерялись на проселочных дорогах и могли бы с таким же успехом скакать верхом на лошади, кататься на велосипеде, просто идти пешком, держась за руки. Казалось также, будто они знакомы давным-давно и могли бы быть страстно влюблены друг в друга.

Но, разумеется, все это только могло бы быть, а ей просто лезли в голову нелепые фантазии. Летние романы не в ее характере. Кроме того, впереди три недели занятий латынью и греческим с девочками, которым требуется ее внимание полностью и которого они заслуживают. Она постаралась сосредоточиться на картине, открывающейся за окном автомобиля, и отвлечься от мыслей о сидящем рядом мужчине.

Немного погодя она услышала клацающий звук, который означал, что Джеффри включил сигнал поворота.

— Ферма Рэйнбоу находится прямо по дороге, мистер Колдуэлл, — заметила она. — Почему мы свернули направо?

— Чтобы добраться до моего дома. — Он посмотрел на нее и спросил нарочито хрипловатым голосом опытного соблазнителя:

— Почему вы называете меня «мистер Колдуэлл», когда нервничаете?

— Я вовсе не нервничаю, — ответила она, сердясь. — Я никогда не нервничаю. Никогда.

Джеффри снова взглянул на нее и увидел, что она и вправду не нервничала, а злилась.

«Ну нет», — думала она. Простая нервозность не заставила бы ее называть его мистером Колдуэллом. И он тоже понимал это. На смену природной непосредственности стремительно возвращалось чувство здравого смысла, которое так часто выручало ее на протяжении многих лет. Она хотела бы остаться рядом с этим привлекательным мужчиной, но знала, что это было бы неразумно и даже, может быть, небезопасно.

Пикап еще некоторое время продолжал трястись по темной пыльной дороге и наконец подъехал к дому, построенному стариком Рэсбоуном.

Кэйси подумала, что с Джеффри надо держать ухо востро, как когда-то с Сэсом Рэсбоуном.

Она не могла не признаться себе, что взволнована, устала и голодна. Несмотря на всю свою привязанность к девочкам с фермы Рэйнбоу, ей совсем не хотелось видеть их сейчас. Она лишь могла представить себе, какие вопросы они ей зададут, какие ликующие крики испустят, узнав, что их сосед — импресарио Голливуда! Возможно, он знаком с теми, кого девочки почитают за кинематографических идолов, а может быть, даже представляет интересы некоторых из них. А какие проблемы возникнут из-за разыгравшейся фантазии воспитанниц: быть замеченными, познакомиться с кем-то из своих кумиров, перенестись с ними вместе в волшебный мир «фабрики грез».

Наблюдая краем глаза за Джеффри, Кэйси подумала о том, что было бы лучше, если бы он остался для девочек просто симпатичным мужчиной, который пришел к ним на помощь в трудную минуту. Одного этого было уже предостаточно, чтобы вывести воспитанниц из равновесия.

Пикап остановился перед домом Джеффри. У Кэйси внезапно перехватило горло, и это вызвало ее раздражение. Господи, ведь ей уже двадцать восемь лет! Она не в первый раз наедине с мужчиной! Но с Джеффри все иначе. Она не могла припомнить, чтобы кто-нибудь мог так всецело и внезапно завладеть ее мыслями.

Он потянулся и хотел было открыть дверцу с ее стороны, но Кэйси не сделала ни малейшего движения, чтобы выйти. Вместо этого она посмотрела на него в упор своими небесно-голубыми глазами.

— Джеффри, мне действительно не следует оставаться…

— Наоборот, следует. Вы сейчас, должно быть, просто умираете от голода. Думаю, легкий ланч придется кстати. Если я правильно помню, ваш плывет куда-то вниз по течению.

— Я могла бы подкрепиться чем-нибудь в лагере. Я не хочу, чтобы вы утруждали себя…

Он усмехнулся.

— Пусть это вас не беспокоит, Кэйси.

— И девочки…

— Они же не сожгут лагерь дотла только потому, что там нет вас. — Он вдруг замолчал и поднял брови. — Или все-таки сожгут?

Кэйси открыла рот, чтобы отразить выпад, но вдруг увидела озорные искорки в его зеленых глазах и поняла, что он подшучивает над ней. Она почувствовала облегчение.

— Вообще-то я бы не отказалась от ланча, — призналась она, улыбаясь.