Запретный плод

Макс только посмотрел на нее пристально. Тоже уловил невысказанное? Брови сошлись черными мазками. В его лице все – мазками. Одновременные четкость и легкость. Тонкий овал, никакой тяжеловесной челюсти, мощных желваков. А сила так и сквозит в каждой черточке, вот странно… Наверное, подобное лицо Цветаева сравнила с клинком. Было у Марины такое? Или это она сама только что придумала? Забывать стала, давно не перечитывала, Фаулзом увлеклась. С «Волхвом» по квартире ходила, одной рукой уборку делая, из другой толстенный том выпустить не могла. Следом «Башню из черного дерева» прочитала, «Мантиссу», «Коллекционера»… Заворожил. А чего еще ждешь от книги? Мердок считала, что в памяти читателя остаются только магия и сюжеты. Остальной выпендреж автора улетучивается, не коснувшись души, к которой литература и обращена. На кого-то действует волшебство одного писателя, на кого-то – другого. В результате у каждого появляется свой читатель, борьба бессмысленна, как в любви – насильно не заставишь очароваться.

– А вот и Переделкино, – объявил Макс, повернув налево. – Экскурсию оплачивать будете?

– А дорого берете? – мгновенно включилась она в игру.

– С вас – одно доброе слово!

– Согласна.

– Тогда посмотрите направо, товарищи! Сейчас мы проезжаем владения губернатора Московской области Бориса Громова.

– О! – вырвалось у Ольги. – Заедем в гости?

Помотав головой, Макс продолжил:

– Теперь взгляните налево. Перед вами дача спикера Бориса Грызлова.

– Неплохо, – вздохнула она. – У вас такой же дом?

– Увидите. – Он загадочно расширил глаза.

«Что за крови в нем намешаны? – подумала Ольга. – Что-то восточное тут явно присутствует… Спросить – неудобно как-то. Может, к слову придется, сам скажет?»

– Так… Впереди у нас речка Переделка. Видите мост? Справа, кстати, Самаринский пруд. Была тут раньше усадьба графов Самариных. Парк обалденный просто – липовый. А из построек уцелел один деревянный дом. Стилем ампир интересуетесь?

Она дернула плечом:

– Да как-то не особенно…

– Вообще-то по Переделкино пешком ходить надо. Ауру впитывать. Здесь же кто только не жил!

Остановила его улыбкой:

– Ну, это я знаю.

Он сразу смешался:

– Конечно… Нашел кому рассказывать…

– Да нет, Макс! – спохватилась Ольга. – Это как раз здорово, что вы рассказываете! Я же только теорию знаю, имена. Живьем никогда не видела. Хотя вообще-то парочка поэтов через мою жизнь прошмыгнула… Из ныне здравствующих.

Нервная усмешка:

– Стихи посвящали?

– А то! – ответила Ольга, как он недавно. – Воспевали мою неземную красоту… У меня даже хранятся где-то автографы.

– Загоните с аукциона, когда знаменитыми станут?

– Не похоже, что станут… Хотя… Кто год назад знал писателя Сергея Минаева? Только его тезку – певца.

Макс удивился:

– А есть такой певец?

«Вот тебе и пропасть между поколениями, – отметила она с легкой досадой. – Конечно, он тех песен и не слышал…»

– Был. Может, и сейчас поет.

– А ваши поэты? Пишут?

– Наверное. Они оба – в прошлом. Я не люблю туда заглядывать…

– Много неприятного?

– Приятного больше, – не постыдилась признаться Ольга. – Не поэтому не люблю… Просто когда часто обращаешься к прошлому, кажется, что мало осталось будущего.

Он сдавленно кашлянул, будто собирался произнести спич:

– Я читал где-то, что только сегодняшний день имеет ценность. Прошлого уже нет, а наступит ли будущее, пока неизвестно.

«А ведь он прав, – это ее даже обрадовало. – Какой смысл бояться завтрашней боли или стыда будущего? Я ведь могу и не дожить до этого будущего? Или просто никакой боли и не возникнет. Что там будет завтра – кто знает? Зато я точно знаю, что мне нужно сейчас…»

Макс опять отвлек ее от мыслей о самом себе:

– Тогда – что? Погуляем потом?

– Потом? – осторожно уточнила она. Но не испуганно, а чуть улыбнувшись, чтобы подтолкнуть его этим движением губ в нужном направлении.

– Ну, я же обещал показать вам свои сокровища… Или вам это на самом деле не так уж и интересно?

– Очень интересно.

Ольга заглянула ему в глаза, чтобы не осталось сомнений. Его ресницы быстро смокнулись, будто Макс поймал ее взгляд, замкнул в себе.

– Правда, Макс.

Проговорила это без улыбки, даже глазами не выдала того, что сильно преувеличила свой интерес. Который был – к нему самому. Но, с другой стороны, его увлечения – это и есть он сам.

– Вообще-то я живу не совсем один.

Ее слегка контузило: так предстоит знакомство с его девушкой?! В маечке выше пупа, в джинсах, висящих на самых бедрах, от которых ноги становятся уродливо короткими… Этой осенью такие уже не в моде, но многие еще продолжают носить.

– У меня один парень снимает домик для гостей. Но он не доставляет хлопот. Не навязчивый.

У нее отлегло от сердца.

– Хорошо воспитан? – спросила она, уже не скрывая, как весело завибрировал голос.

– Немец, – отозвался Макс, будто это говорило само за себя.

– И что он делает под Москвой? С войны окопался?

Макс хмыкнул:

– Ему всего лет тридцать с чем-то… Романтик, каких еще поискать. В Россию стал рваться, когда Высоцкого услышал. Как там у него про баньку?

– «Затопи ты мне баньку по-черному»?

Кивнув, он улыбнулся: