Запретный плод (Найди меня, Путь к счастью)

– Вряд ли. Скорее всего, она неправильно истолковала твое поведение. Ведь у тебя никогда не было того, что здесь называют «героем романа».

– Вот как? Чего же тут странного? Что плохого в том, что женщина хочет жить одна? Мне это нравится, и, в конце концов, это моя жизнь, и я вправе сама ею распоряжаться! И ведь мне только двадцать три...

– Для Голливуда слишком много. Элизабет Тейлор в твоем возрасте была уже второй раз замужем. Прости, Мэгги, но раз живешь в Голливуде, надо придерживаться его устава. Что в настоящий момент предполагает брак с мистером Солом Мелчором.

Мэгги нервно мерила шагами комнату.

– Значит, это будет чисто деловой союз? – прищурившись, спросила она.

– Разумеется.

– И ты думаешь, этот трюк сработает?

– Девушка двадцати трех лет может выйти замуж за старика только по двум причинам: либо по любви, либо из-за денег. В деньгах ты не нуждаешься. Следовательно, это любовь.

– Неужели здесь все такие наивные?

Мелчор не обиделся. Наивные – не наивные, главное, чтобы поверили.

И они поверили. В прессе и на телевидении раздули слух о том, как она мгновенно отозвалась на известие о болезни Сола. Потом Мэгги дала свою версию журнальной публикации в ток-шоу одного из телеканалов. Раньше она всегда отказывалась давать интервью, ограничиваясь в беседах с репортерами только короткими безличными ответами. Она не любила вмешательства в личную жизнь. Подобно Грете Гарбо она хотела, чтобы ее оставили в покое. Но Сол разъяснил ей, что в данный момент уклонение от пространных интервью – слишком большая роскошь, и проинструктировал, как себя вести. Его совет заключался в том, чтобы быть предельно искренней. Ей нечего скрывать. И пусть все это увидят.

На ток-шоу Мэгги дала показательный спектакль. Когда ее спросили насчет фото в журнале, она, всем своим видом демонстрируя глубокую обиду, ответила: «Меня, честно говоря, удивляет, неужели люди не могут найти себе более достойное занятие, чем громоздить горы лжи? Сузи Гайлс – моя личная гримерша, замечательный мастер своего дела, мы дружим, и она пригласила меня к себе в Аризону, потому что знала, как нужен мне отдых после полутора лет беспрерывной работы. Она обещала мне покой, тишину и уединение – то, в чем я особенно нуждалась. Ее родители и братья были ко мне очень добры. Они прекрасные люди и глубоко уязвлены этой бесцеремонной клеветой, обрушившейся на их скромную и дружную семью. Понятно, что целили в меня, при чем же здесь эти люди? Вот что поразило меня более всего. Неужели дело в том, что звезда моего ранга не имеет права дружить с простой гримершей? А я-то верила, что Америка – последний оплот демократии в мире. Что все люди, как сказано в конституции, равны от рождения. Если кто-то попытался намекнуть мне, что я не могу дружить с Сузи и ей подобными, он выбрал самый неудачный способ довести эту мысль до моего сведения».

Телезрители обратили внимание, как дрогнул на последних словах ее голос, как заблестели слезы в глазах и как она мужественно сморгнула их. Когда интервью закончилось и дали рекламу, студийные телефоны раскалились от негодующих звонков в поддержку Мэгги.

На следующий день в Голливуде были предприняты меры к закрытию злосчастного издания. Но Сол лично воспрепятствовал этому. У него в запасе была более эффективная мера. Он не стал посвящать в нее Мэгги. Солу было известно, что владелец журнала замешан в сексуальной связи с одним роскошным самцом звездного ранга, и воспользовался своей информацией, в результате чего в следующем номере журнала появилась статья с извинениями, в которой безоговорочно снимались все обвинения, выдвинутые против Мэгги.

– Ну, теперь нам и жениться не нужно! – обрадованно воскликнула Мэгги.

– Публикация опровержения еще не означает, что они не возобновят атаку. Нельзя допустить, чтобы тлеющие угольки разгорелись в новый костер. Надо опередить их планы. Лучше заранее обезопасить себя, чем в очередной раз требовать извинения.

Спустя полторы недели, когда страсти, вызванные скандалом по поводу Аризоны, улеглись и забылись за дюжиной новых сенсаций, Мэгги Кендал стала четвертой миссис Сол Мелчор. Скромная церемония состоялась в гостиной Сола. Присутствовал «весь Голливуд», то есть сливки киномира. Невеста была одета в платье из шелка цвета слоновой кости и сияла улыбкой, за которой нельзя было распознать ее истинных чувств.

На самом же деле она чувствовала страх, потому что сильно робела в столь изысканном обществе, и раздражение, потому что, хотя ее брак и носил исключительно дипломатический характер, ей совсем не улыбалось расставаться с независимостью. Свобода стояла в ее иерархии ценностей сразу после профессиональных амбиций, и как бы ни уверял ее Сол, что нисколько на нее не посягает, Мэгги понимала, что прежней жизни пришел конец.