Запретный сад

Но в действительности все оказалось совсем иначе. Впервые увидев дом, больше похожий на средневековый замок с башенками, Лиза просто ахнула от изумления. Она и представить себе не могла, что кто-то живет так! Еще удивительнее была мысль о том, что и она может оказаться причастной к узкому кругу людей, которые не считают деньги, не думают, как прожить от зарплаты до зарплаты, и могут себе позволить все самое лучшее. Порой Лизе казалось, что все это – только сон и вот-вот она откроет глаза в своей убогой тесной квартирке на продавленном диванчике.

Но проходили дни, и все оставалось по-прежнему. Лиза постепенно стала привыкать к своему новому положению, к тому, что Борис почти всегда рядом, – он даже в офис выезжал редко, предпочитая решать все дела по телефону и Интернету! – и к своему новому статусу уже не просто любовницы, а постоянной подруги, почти жены… Правда, Борис еще не сделал ей предложение, но, кажется, все к тому идет. Не стоит торопить события.

Очень жаль, конечно, что ему пришлось уехать по делам рано утром, но скоро он вернется, и Новый год они будут встречать вдвоем, только вдвоем… А первого января они улетают на Канары. Лиза никогда не была за границей (а точнее – совсем нигде не была!) и немного волновалась. Все-таки долгий перелет, и очень странно, непривычно будет попасть из зимы в лето. К тому же другая страна, другой язык, новые люди…

И вместе с тем было очень интересно! Если верить картинкам в туристических каталогах, природа там просто неземной красоты! Лиза часами рассматривала фантастические пейзажи и никак не могла поверить, что совсем скоро может и сама оказаться там.

Только подумать – всего год прошел с тех пор, как она стояла на платформе, продуваемой ледяным ветром, ежилась от холода и ждала электричку! Тогда она ездила на кладбище к маме…

Лиза вздохнула от жалости к себе прежней – такой растерянной, одетой в жалкие обноски, лишенной всяких перспектив на будущее… И тут же с некоторым чувством неловкости и стыда подумала о том, что у мамы на могиле она с тех пор так и не была ни разу. Все времени как-то не было.

Но девушка поспешила отогнать от себя неприятные мысли. В конце концов, если бы мама могла ее видеть сейчас, она бы только радовалась! Может быть, она слишком была занята собой, но ведь не век же ей вздыхать над могилкой…

Ничего, ничего, вот пройдет Новый год, они с Борисом возвратятся из поездки, и тогда она съездит к маме, съездит непременно! Если уж на то пошло, можно бы и памятник поставить получше, благо Борис никогда не контролирует ее расходы.

Лиза сладко потянулась и решила, что все-таки пора вставать. Накинув шелковый вышитый халатик, она вышла из спальни, спустилась по узкой витой лестнице и оказалась в просторной комнате с огромным панорамным окном полукруглой формы, выходящим в заснеженный сад. Тонкие молодые яблони словно мерзнут под снегом, зато елочки, высаженные вдоль дорожек, гордо красуются в своих пушистых зеленых шубках. Борис, помнится, говорил ей, что нарочно не стал устраивать ни подобие английского парка, ни альпийских горок – все эти изыски ландшафтного дизайна плохо сочетаются со среднерусской природой. Зато весной, когда яблони зацветут, наверное, здесь будет очень красиво…

А дальше, за высокой кованой оградой, начинается лес. Лизе почему-то очень нравилось, что дом стоит так уединенно, среди вековых сосен, уходящих в небо. Даже одиночество не пугало и не угнетало, наоборот – если бы в доме все время находился кто-нибудь посторонний, она бы, наверное, чувствовала себя неуютно.

Но в доме нет постоянной прислуги – только охранник в неприметной сторожке в дальнем углу сада живет безотлучно. К счастью, в дом он никогда не заходит, и Лиза почти не замечает его присутствия.

Раз в неделю он привозит какую-то женщину с угрюмым лицом. Она надевает передник и резиновые перчатки, рьяно принимается за дело, так что за каких-нибудь два часа дом сияет чистотой – а потом так же незаметно исчезает. За все время Лиза с ней ни разу даже словом не перемолвилась!

По правде говоря, Лиза немного побаивалась этой мегеры и старалась лишний раз не попадаться ей на глаза. В конце концов, это совсем не сложно – ведь дом такой большой, просторный, а если погода хорошая, то можно и в саду погулять… Борис беззлобно подшучивал над ней, но, если не работал в своем кабинете, охотно составлял компанию. Они гуляли по лесу и даже иногда играли в снежки, возились в сугробах, словно дети… Так что с этой страшной теткой можно было и вовсе не пересекаться.

Только однажды она случайно поймала ее взгляд – и ей показалось, что на лице этой женщины мелькнуло что-то вроде жалости к ней. Так смотрят на раздавленную машиной собаку посреди улицы, на голубя с перебитым крылом, который тщетно пытается взлететь, на калеку в инвалидной коляске… Это было так странно, даже дико – как она смеет так смотреть? Как может немолодая и некрасивая уборщица жалеть ее, возможно будущую хозяйку?