Запруда из песка

Эта мысль, элементарная сама по себе и вряд ли стоящая внимания, напомнила мне: обладай Луна атмосферой, я так и остался бы сидеть на Земле. Откуда что берется!

Потом я снова сидел в кресле и ощущал, как возвращается тяжесть – всего лишь лунная, но и это уже кое-что. При касании корабль чуть заметно вздрогнул.

Приехали.

Не стану докучать вам бытовыми подробностями «Аристотеля». Большей частью заглубленная в грунт, станция высунула на поверхность несколько куполов и расстелила на ближайших холмах километры рулонных солнечных батарей. Были еще глубокие штольни для добычи породы, содержащей воду, и уже третий террикон обезвоженной пыли медленно, но неуклонно рос в небольшом отдалении.

Комнаты для отдыха и сна, рабочие помещения, общая столовая, она же клуб и конференц-зал, ангары, склады…

Много всего. И сотня добровольцев в годичной командировке.

Плюс мы.

Никто из здешних старожилов не был рад нам: у них из-под носа увели самое вкусное, да еще приказали наглухо молчать о нем, в то время как за вкуснятиной прибыли никому не известные хмыри. При внешней корректности с нами держались холодно.

Плевать. Я дождаться не мог момента, когда мой Слепок будет активирован.

Фигура речи, сами понимаете. Что значит «дождаться не мог»? Дождался же.

Дождался, изучая по картам и снимкам лунный рельеф в районе к западу от Анаксагора.

– Вот она, та площадочка, – тыкал пальцем румяный здоровяк Скворцов, единственный старожил «Аристотеля», который и не подумал скрывать своей досады от нашего присутствия, но зато в нем было что-то человеческое. Я начинал проникаться симпатией к нему. – Вот тут. Не видно? Ну да, вот маленький пичок, а та площадка в его тени. И когда я летал, она была в тени, не то я ее разглядел бы. Сейчас покажу другое фото, там она почти получилась…

Я запоминал.

Почему мой Слепок решено было активировать первым – не знаю. Но я обрадовался, а те двое погрустнели, хотя, казалось бы, какая разница, кто будет первым, кто вторым, а кто третьим. Это ведь всего лишь полевые испытания.

Всего лишь?

Сеанс слияния – или, выражаясь совсем уж «на пальцах», перенос в Слепок моих последних впечатлений, – был самой рутинной процедурой для того меня, что состоял из мяса и костей. Но тот я, который был заперт в электронной начинке «паука», проснулся и очень удивился.

Затем все вспомнил.

Руки? Ноги? Глаза? У меня их больше не было. Были лапы, некоторые для движения, а некоторые для работы. Для тонкой и грубой работы – отдельные лапы. Видеть я стал несколько хуже, если говорить о четкости, зато мой цветовой диапазон расширился за счет тепловых лучей и ближнего ультрафиолета. Что я потерял начисто, так это обоняние и осязание. Слух остался: «паук» имел микрофоны, соединенные с наружными конструктивными элементами. Я слышал свои шаги и легкий металлический шелест (хорошо, не скрип!) собственных шарниров. И еще, разумеется, я слышал голоса по радио – они звучали для меня совсем как речь, принятая нормальными человеческими ушами.

Вдобавок к моим услугам имелась обширная память, не говоря уже о способности мгновенно посчитать все, что нужно.

– Внимание. Доложи готовность к выходу.

– Готов, – мысленно сказал я, а другой Фрол Пяткин, сидящий сейчас рядом с руководителем программы за пятью переборками в теплой глубине «Аристотеля», услыхал из динамика собственную речь. Понравилось ли ему это? Или он неосознанно применил психологическую уловку, отождествив меня с магнитофоном?

Плевать. Я больше не был им. Он не имел ко мне никакого отношения. Я – это я, поняли? Пусть и в уродском паучьем теле.

– Выходи. Отойди от ангара на десять метров и повернись.

Я молча выполнил требуемое. Мои конечности цеплялись друг за друга, пару раз я едва не упал на брюхо. Когда под лапами оказался не металл, а реголит, я услышал шуршание вместо постукивания. Нежное такое шуршание, деликатное.

А Солнце светило, низко вися над иззубренным валом древнего кратера, и совсем не жгло, потому что мне нечем было ощутить жжение. Холода я и подавно не чувствовал. Мне нравилась Луна!

– Так, – констатировал руководитель программы. – Теперь повернись. Медленно.

А как насчет «лицом вниз, руки за голову»? Что за манеры командовать отрывисто, точно в полицейской операции, да еще обращаться на «ты»? У кого-то проблемы с воспитанием?

– Хорошо. Теперь обойди станцию по кругу. Не торопись.

Мне некуда было торопиться, раздражала только командная манера общения этого типа. Он тоже, наверное, воображал, что я неодушевленная машина.

Впрочем, идея обойти вокруг станции была логична. И я сделал это. С каждым шагом я двигался все увереннее и к середине пути совершенно перестал путаться в ногах. Завершая круг, я услышал настоятельное требование не торопиться. Ага, значит, у меня получается?

То-то же.

– Отлично. Возвращайся в ангар.

– Так скоро? – возразил я. – Я еще не запыхался.

Руководитель хихикнул – наверное, ему понравилась моя шутка.

– Надо повторить то же самое с топливом. Возвращайся, тебя заправят.