Запутанная нить Ариадны

— Всю жизнь я живу в деревне Первоцветы под Москвой. Родился там, женился, потом Виктория родилась, потом жену схоронил. Это хоть и деревня, но от Москвы всего двадцать минут на электричке. Очень удобно с транспортом. Места у нас красивые — и озеро, и лес… Еще в девяностые годы облюбовали нашу деревню богатые люди и стали строиться. Дачи одна круче другой, а потом Москва подобралась совсем близко, так и вовсе наша деревня превратилась в коттеджный поселок. Старых домов осталось очень мало, да и местных жителей тоже. Нам прямо предлагали продать землю вместе с домами, хоть халупы наши и не нужны. Снесли бы их потом и отстроили новые дома. Не знаю, мошенники, не мошенники, но деньги предлагали хорошие. Многие согласились и уехали в город. И осталось нас несколько человек, кто хочет дожить свой век на родной земле. А недавно ко мне вернулась дочь… — Старик внезапно замолчал.

— Воды? Чаю? — предложил Дмитрий.

— Нет, спасибо, добрые люди, я сейчас с мыслями соберусь. Девочка наша родилась, когда нам с женой было за сорок, мы ее и назвали Викторией, то есть нашей победой. Вика очень рано вышла замуж и уехала с мужем в Сибирь. А когда овдовела, приняла решение уйти в монастырь. Жены у меня к тому времени уже не было, я попытался отговорить Вику. Мало ли, как жизнь сложится. Может, еще выйдет замуж, ребеночка родит. Но она сказала, что уже никого не полюбит, и все тут. Честно говоря, Вика всегда была особенной, не от мира сего, постоянно старалась помочь всем старикам, детям, больным. Тащила в дом бездомных животных, выхаживала их. Таким вот ангелом была, — вздохнул старик. — Можно все-таки воды?

— Конечно. — Аделина метнулась к кулеру и принесла старику воды. — Извините, как к вам обращаться?

— А я не представился? Вот склероз. Владимир Натанович я, — ответил старик. — Последние два года Виктория жила послушницей в монастыре и готовилась к постригу. Я смирился с этим, решив, что раз моя дочка такая сердобольная, возможно, это ее судьба — молиться за всех нас и за женушку мою. Она бы поняла Вику, сама была добрейшим человеком.

Аделина очень внимательно слушала его и невольно поймала себя на мысли: «Надеюсь, он не попросит нас отговорить Вику от пострига? Или похитить ее из монастыря?»

— И вот неделю назад Вика вернулась домой. Я так понял, что она приехала попрощаться. Потому что потом наши встречи стали бы невозможны. Я бы мог, конечно, навещать ее в монастыре раз в год, если разрешит матушка. Да только мне уже по состоянию здоровья в жизни не доехать. Это так далеко. Да и чувствую я, что помру скоро.

— Не говорите так.

— Вечно никто не живет! Возраст уже. А повидать Викторию был очень рад! Да только пожила она у меня недельку и пропала.

— Может, уехала? — предположил Дмитрий. — И решила не прощаться, чтобы вас лишний раз не расстраивать?

— Виктория никогда бы так не поступила. И все ее вещи, документы и самое главное — иконка от матери, с которой она никогда не расставалась, — все осталось. Вика, как всегда, вечером пошла в магазин и не вернулась.

— Когда это случилось? — спросил Карасёв.

— Позавчера. Я ждал, потом искал ее всю ночь, вчера пошел в полицию.

— И что сказали полицейские?

Владимир Натанович сокрушенно махнул рукой:

— Несли какой-то бред! Мол, Вика взрослая женщина и могла загулять! Представляете? Вика — и загулять?! Чепуха! Что мало ли, встретила друзей, одноклассников, тем более, что она давно их не видела, и вот забрела к кому-нибудь в гости. Но этого не может быть! Я лучше знаю свою дочь. В общем, не взяли у меня заявление на розыск. Тогда добрые люди и посоветовали обратиться в частный сыск, если у меня есть деньги. Денег нет, но принес, что было. Что за время такое настало? Все зависит от денег!

— То есть вашей дочери нет уже две ночи? — спросила Аделина.

— Совершенно верно.

— Может, она действительно кого-то из знакомых встретила?

— Почти все, кто ее знал, уехали из нашей деревни. Остались только Евдокия Федоровна, в прошлом медсестра, и Павел Михайлович, бывший тракторист. Так сказать, «последние из могикан». К ним Вика могла пойти, но обязательно сказала бы мне об этом. Так как, молодые люди? Будете искать мою Вику? Не дадите старику с такой болью уйти в вечность?

— Прямо сейчас и начнем. Вы пока свое добро заберите, разберемся потом, когда найдем вашу дочь, — и Дмитрий придвинул к старику его скарб.

— А как я узнаю? — засуетился Владимир Натанович.

— Мы к вам приедем и все расскажем, — заверил его Дмитрий.

Как только за стариком закрылась дверь, он тут же раздал всем задания.

— Все работаем над этим делом. Я буду координатором. Андрей с Аделиной выдвигаются в Первоцветы, Петр пробивает контакты Виктории.

— А она жива? — вдруг спросила Аделина, и в воздухе повисла пауза.

— Мы все на это надеемся, — наконец ответил Карасёв.

— Что будет со стариком? Как мы ему скажем? Чтобы такая девушка-затворница и не пришла домой — это ведь очень плохо? — спросила Ада.

— Шансы на то, что Виктория жива, невелики, — сказал Андрей, — сужу по своему опыту.