Запутанная жизнь. Как грибы меняют мир, наше сознание и наше будущее

пищей для этого вида: Олссон оценил скорость прохождения сигнала, измерив время между стимуляцией и реакцией на нее. Таким образом этот показатель учитывает время, которое а) требуется грибу, чтобы ощутить стимуляцию; б) требуется сигналу, чтобы пройти из точки А в точку B; в) требуется на то, чтобы зарегистрировать реакцию микроэлектродами. То есть фактическая скорость может быть куда выше измеренной. Насколько известно, максимальная скорость потока внутри грибного мицелия в целом – 180 мм/ч (Whiteside et al. [2019]). Олссон показал, что импульс, подобный потенциалу действия, проходит со скоростью 1800 мм/ч.

«других существ вокруг него»: Olsson and Hansson (1995) и Olsson (2009). Сделанную Олссоном запись изменений в активности, подобной биоэлектрическим потенциалам, можно найти на doi.org/10.6084/m9.figshare.c.4560923.v1 [дата обращения 29 октября 2019].

использовал ее в качестве метафоры: Oné Pagán указывает на то, что общепринятого определения мозга не существует. Он утверждает, что логичнее давать определение мозгу, описывая его активность, нежели конкретные особенности его анатомии (Pagán [2019]). Об управлении порами в грибных сетях см.: Jedd and Pieuchot (2012), Lai et al. (2012).

в грибной компьютер: Adamatzky (2018a, 2018b).

«сетевым» организмам: примеры вычислительной деятельности сети можно найти у van Delft et al. (2018) и Adamatzky (2016).

к которым они чувствительны: Adamatzky (2018a, 2018b).

«если это окажется правильным»: я спросил у Олссона, почему никто не продолжил его исследований с 1990-х годов. «Когда я сделал доклад на конференции, моя работа действительно заинтересовала очень-очень многих, – ответил он. – Но они считали ее странной». Все исследователи, которых о его работе спрашивал я, были увлечены его идеями и хотели узнать о его работе больше. С момента доклада его работу цитировали уже много раз. Но добиться финансирования на продолжение своей работы в этой области Олссон так и не смог. Считалось, что его работа, скорее всего, ни к чему не приведет – используя официальную формулировку, она была «слишком рискованной».

задолго до того, как мозг стал таким, каким мы его знаем: по поводу «архаичного мифа» читайте Pollan (2013); о древних клеточных процессах, лежащих в основе мозговой деятельности, читайте работу Manicka and Levin (2019). «Гипотеза движения» утверждает, что мозг развился как причина и следствие того, что у животных появилась необходимость перемещаться с места на место. Организмы, остающиеся на одном месте, не сталкиваются с таким типом проблем, и, соответственно, у них развились системы другого рода для разрешения сложностей, которые встают перед ними (Solé et al. [2019]).

все, что нужно: высказывание Darwin (1871), приводимое Trewavas (2014), ch. 2. О «минимальном познании» см.: Calvo Garzón and Keijzer (2011); о «биологически воплощенном познании» см.: Keijzer (2017); о сознании растений см.: Trewavas (2016); о познании «базальных ядер» и степеней познания читайте Manicka and Levin (2019); обсуждение микробиологического интеллекта можно найти у Westerhoff et al. (2014); информация о разных типах «мозга» приводится в работе Solé et al. (2019).

гибко перестраивающихся нейронов: о «сетевой неврологии» см.: Basset and Sporns (2017) и Barbey (2018). Научные достижения, позволяющие выращивать культуры тканей головного мозга в лабораторных условиях – известные как «органоиды» мозга, – еще больше усложняют наше восприятие понятия «интеллект». Философские и этические вопросы, поднятые этими технологиями – и отсутствие четких ответов, – являются напоминанием о том, что в определении границ нашего собственного биологического Я ясность тоже отсутствует. В 2018 году несколько ведущих неврологов и биоэтиков опубликовали статью в журнале Nature, в которой они рассматривали некоторые из этих вопросов (Farahany et al. [2018]). В грядущие десятилетия достижения в выращивании тканей головного мозга позволят создать искусственный «минимозг», который будет более точно имитировать работу человеческого головного мозга. Авторы пишут, что «по мере того, как суррогатный мозг будет становиться больше и сложнее, возможность того, что у него появится способность ощущать и разумность, сходные с человеческими, станет все ближе. Среди них, возможно, будут и такие, как способность испытывать удовольствие, боль или отчаяние; способность хранить и восстанавливать воспоминания; или, вероятно, способность ощущать и воспринимать себя как индивидуальность». Некоторых ученых беспокоит мысль о том, что эти органоиды мозга когда-нибудь могут оказаться умнее нас (Thierry [2019]).