Запутанные связи

Он обошел стойку и сел с ней рядом. Девушка развернулась к нему лицом, и мужчина поставил свой ботинок между ее ногами на нижнюю перекладину барного табурета. На Мэдди была черная юбка, и коленкой Мик сдвинул подол вверх по гладким бедрам.

– Правда?

Она подняла бокал и над кромкой посмотрела на Мика, а затем осушила сразу полстакана. Если она и дальше будет глотать его лучший джин, как воду, и не придержит коней, то ему придется везти неосторожную домой. Впрочем, такая перспектива Мика устраивала.

– Я удивляюсь, что ты вообще что-то помнишь, помимо соблазнительного предложения Дарлы показать тебе ее голую попку, – заявила Мэдди и облизала нижнюю губу.

– Если память мне не изменяет, в ту ночь ты держалась той еще нахалкой. – Он взял ее руку и нежно провел большим пальцем по костяшкам. – Мне очень хотелось отведать, каково будет целовать этот дерзкий ротик.

– Теперь распробовал.

– Да. – Он прошелся взглядом по раскрасневшемуся лицу, скулам, решительной челюсти и влажным губам. А потом снова посмотрел в испытующие глаза. – Теперь, когда я пригубил от этого источника, то думаю обо всех лакомых местечках, которые не успел еще поцеловать.

Девушка поставила стакан на стойку.

– Боже, ты так хорош.

– Я хорош во многом.

– Особенно, когда болтаешь завлекательную чепуху, заставляя слабую женщину верить, будто искренне интересуешься ею.

Он обиженно отпустил ее руку.

– Считаешь, что я лукавлю?

Она схватила камеру и развернулась на сиденье. Мик убрал ногу, и Мэдди встала.

– Уверена, ты и вправду думаешь, как говоришь. – Она повернулась к волоките спиной. – Каждый раз, когда произносишь отработанную речь, и с каждой красоткой, к которой обращаешься.

Мик взял свой бокал и тоже поднялся.

– Полагаешь, я говорил то же самое другим женщинам?

Она отрегулировала фокусировку и сняла пустые столики. Мелькнула вспышка, и фотолюбительница заявила:

– Конечно.

Безапелляционные слова задели Мика за живое, особенно потому, что обвинение было несправедливым.

– Что ж, дорогая, ты себя недооцениваешь.

– Я себя очень даже высоко ценю. – Еще один щелчок и вспышка, а потом она продолжила. – Но точно знаю, как обстоят дела.

Мик отхлебнул из стакана, и прохладный джин тепло растекся по горлу и притаился где-то рядом с раздражением, копящемся внутри.

– Ну так, поделись со мной своими знаниями.

– Что ж, я не единственная подружка, с которой ты развлекался. – Мэдди опустила камеру и двинулась к концу стойки.

– Ты единственная, с кем я встречаюсь в настоящее время.

– В настоящее время. Но ты пойдешь дальше. Уверена, что все мы взаимозаменяемы.

Мик вздрогнул, когда мелькнула вспышка.

– Вот уж не думал, что у тебя с этим проблемы. – Он отошел в тень и облокотился бедром о музыкальный автомат.

– А у меня их и нет. Я просто убеждена, что в темноте для тебя партнерши одинаковы.

Разговор начал выводить Мика из себя, но у него сложилось впечатление, что Мэдди говорила о наболевшем. Она верила сплетням о нем, но непонятно, почему его это болезненно задевало. Девушка не возражала, чтобы Мик встречался с другими женщинами, так с какой стати ему чувствовать себя униженным. Может, так и надо сделать, прогнать придиру вон и позвонить другой женщине, более покладистой? Но проблема в том, что нет никакого желания встречаться с другой, и этот факт сердил его почти так же, как ее пренебрежительное отношение.

Мэдди сделала несколько снимков танцевальной площадки перед стойкой с разных ракурсов, а потом Мик сказал:

– Ты не права. Не все киски в темноте одинаковы.

Девушка посмотрела на него через плечо. Он хотел обидеть ее, но, как обычно Мэдди повела себя не так, как прочие. Она сделала глубокий вдох и спокойно осведомилась:

– Пытаешься вывести меня из себя?

– Мне кажется, это справедливо. Ты же меня провоцируешь.

Она мгновенье подумала, а потом признала:

– Да, правда.

– Почему?

– Может, потому, что не хочу задумываться о своих поступках. – Мэдди отошла к концу барной стойки и посмотрела на нескользящие коврики на полу. Щелкнула несколько кадров и опустила фотоаппарат. Чуть слышным шепотом, так, что Мик едва разобрал слова, она пробормотала:

– А это тяжелее, чем я ожидала.

Он выпрямился.

– Та же барная стойка, те же зеркала и освещение, и старая касса. – Исследовательница положила камеру и схватилась за конец стойки. – Единственное отличие – сейчас нет крови и трупов.

Мик направился к Мэдди, оставив свой стакан на перилах, мимо которых проходил.

Ее голос прервался, когда она сказала:

– Она умерла здесь. Как ты можешь это вынести?

Мик положил руки на хрупкие плечи.

– Я больше об этом не думаю.

Мэдди повернулась и уставилась на него круглыми глазами.

– Как такое возможно? Твоя мать убила твоего отца прямо на верху лестницы.

– Бар – примитивное место. Четыре стены и крыша, – он провел ладонями вниз по ее рукам вверх-вниз. – Все произошло очень давно. Как я уже сказал, я об этом не думаю.

– А я не могу не думать, – она прикусила губу и отвернулась, чтобы вытереть слезы.