Зара. Счастье вопреки

— Это я у тебя должен спросить. Как ты могла так со мной поступить? — Шевченко забрал телефон, положил его обратно в карман и теперь смотрел на меня со смесью осуждения, боли и отвращения вместе взятых. — Мы же собирались стать одной семьей, ты говорила, что любишь меня, у нас все было хорошо, мы все могли преодолеть вместе…

— Как… я… я… не понимаю! — Я схватилась за голову. Сумочка, до этого зажатая в руке, выскользнула и упала на пол. — Я не понимаю… — снова прошептала я, отворачиваясь от Шевченко.

Это действительно была я. Можно было бы сказать, что это кто-то очень похожий на меня, но на той девушке, что была на видео, была такая же татуировка с именем «Шамиль», что когда-то была и у меня. Я лишь недавно закончила процесс ее сведения. Вряд ли могла найтись еще одна точь-в-точь похожая на меня девушка с такой же татуировкой в таком же месте.

Это точно была я.

Но я не помнила этого.

Не помнила той ночи, не помнила того мужчину, не помнила своей измены.

Я не планировала ее.

Я не собиралась изменять Святославу.

Никогда.

— Ты просто дешевка и лгунья, вот и все. Нечего тут понимать, — с каким-то надломом произнес Шевченко. — Три года терапии, чтобы понять, почему очередная женщина, которой я готов был положить весь мир перед ногами, пошла к другому. Безрезультатно. Но одно я знаю точно — дочь с такой, как ты, я не оставлю. Скорее умру, чем оставлю.

Возможно, Святослав говорил что-то еще, я не уверена. Собственный крик заложил уши, а затем, я почувствовала, как становится больно коленкам, которыми я приземлилась прямо на жесткий асфальт.

— Нет… нет… это неправда…

Меня забрал домой Тагир. Не знаю, как брат нашел меня, но, когда это, наконец, произошло, на улице уже стало темно. Свят давно ушел, оставив меня одну, а я все пыталась понять, что же он такое мне показал.

Как такое могло быть?

Как это могло стать реальностью?

Младший долго пытался расспросить меня о том, что случилось, но мне нечего ему было ответить. Я и сама ничего не понимала. И я уж точно не могла сказать брату, что бывший жених, кажется, был прав в своих обвинениях в мою сторону.

Я проплакала несколько дней к ряду. Не могла есть, не могла спать, не могла ни с кем разговаривать.

Как так вышло? Когда это случилось? Кто был тот мужчина и почему я совершенно не понимала из той ночи?

К сожалению, пока я терзалась подобными вопросами, братья восприняли все происходящее по-своему.

И итогом стало то, что они решили разобраться с моим бывшим женихом. На своем языке.

— Какого черта, Рашид?! — прокричала я.

Мы собрались в гостиной, где Рашид с какой-то маниакальной радостью в глазах сообщил мне, что мой бывший находится в больнице и теперь больше точно не представляет угрозы.

— Он заслужил, — только и прорычал старший.

— Ты его будешь защищать? Определись уже, Зара! — вспыхнул Мадин.

— Я пытался их остановить… — покачал головой Тагир.

— Что вы с ним сделали?!

— То, что он заслуживал. Еще со времен нашей встречи в аэропорту.

— Вот в чем дело! В уязвленной гордости, в уязвленном самолюбии! Ты мстишь за себя, а не меня защищаешь!

— Мадин прав, определись уже, чего ты хочешь! — прокричал Рашид. — То тебе нужна наша помощь, то не нужна!

— Я не просила вас в него стрелять!

— Зара, он… в относительном порядке, я отвез его в больницу, — попытался успокоить меня младший, но, конечно же, безрезультатно.

— Наш заграничный демократ до мозга костей, помогает всем убогим, — выплюнул Рашид. — А я в это время защищаю честь сестры!

— Никого ты не защищаешь! Ты просто психованный бандит! — выкрикнула я, взмахивая руками. — Нельзя просто брать и стрелять в людей, когда тебе вздумается!

— А что мне нужно было делать?! — Рашид подошел ко мне, останавливаясь на расстоянии вытянутой руки. — Моя сестра несколько дней к ряду плакала и не желала со мной говорить, не желала ничего объяснить, и все это после встречи с бывшим, от которого она бежала за тысячи километров! От того, кто пытался ей навредить и забрать мою племянницу! Как я должен был реагировать?!

— Он ни в чем не виноват! — прокричала я, хватаясь за голову и отворачиваясь от брата. — Это все я! Я, понимаешь?! Он ни в чем не виноват!

В тот вечер я еще долго кричала. Сначала отчитывала Рашида, потом Мадина, а после — врачей в больнице, в которую Тагир отвез Святослава, потому что не хотели пропускать меня к раненному пациенту.

— Девушка, это закон. Вы — не родственница! Хватит, Вы мешаете мне работать!

— Это же не реанимация, палата! Я — друг! Почему мне нельзя увидеться с человеком на пять минут?

— Не положено и все тут!

В таком контексте я припиралась с дежурной медсестрой на стойке ресепшена битых десять минут. Тагир пытался мне помочь, затем, поняв, что это бесполезно, постарался увести меня домой, но безрезультатно.

Я не собиралась никуда уходить, пока не увижу Шевченко. Пока сама, своими глазами не удостоверюсь, что он жив.

— Зара?

— Что?

Я обернулась на позвавший меня голос и замерла в недоумении. Мужчина в белом халате смотрел на меня и улыбался.

— Привет, не узнаешь, — констатировал он.