Заратустра говорил не так.

Сколько путаницы вокруг этого слова! И как обидно нам, русским, до сих пор толком не знать, почему мы называемся русскими! Открещиваясь обеими руками от немецкого родства, русские историки обратили свои взоры на юг и с удовлетворением обнаружили у византийских и арабских авторов сведения о некоем народе рос. Но странные вещи мы узнаем об этом народе: «Это скифский народ, кочевой, гордый оружием». «Они не имеют ни недвижимого имущества, ни городов». «Пашен они не имеют, но питаются лишь тем, что привозят из земли славян» [В.П.Кобычев. В поисках прародины славян. М., 1973, стр.115.]. Мало того: «они производят набеги на славян, подъезжают к ним на кораблях, высаживаются, забирают их в плен, отвозят в Хазран и Булгар и продают там» [Б.Д.Греков. Киевская Русь, стр.446.]. Получается неожиданная картина: речь явно идет о каком-то кочевом неславянском народе, который четко отличается от славян и то торгует с ними, то совершает на них набеги и захватывает рабов. Пытаясь выпутаться из этой парадоксальной ситуации, В.П.Кобычев лепечет что-то о «ругах». Но, спрашивается, каким ветром могло занести сюда ругов? Народ рос жил на северо-запад от низовий Дона, а путь ругов по Европе шел от Балтики в Паннонию, а потом на Рим. Если допустить, что руги составляли дружину Рюрика, то каким образом они превратились в русов? Г.Ловмяньский предполагает, что отождествление русов и ругов произошло в славянских пределах, в Киеве, но не в славянской среде. Термин «руги» неизвестен русскому летописанию и мог возникнуть только среди киевского пришлого элемента, значит, среди норманнов [Г.Ловмяньский. Руссы и руги. «Вопросы истории», 1971, № 9, стр.51.]. Но из кого бы ни состояла эта дружина, она уже влилась в славянский мир, стала его частью, в то время как у выше процитированных авторов речь явно идет о какой-то внешней по отношению к славянам силе.

Наши историки давно пристально присматриваются к иранскому народу роксолан, исходной зоной формирования которых К.Ф.Смирнов считает треугольник Урал – Илек – низовья Сыр-Дарьи, а следом их пребывания на Волге – название р.Еруслан [К.Ф.Смирнов. Савроматы, стр.197,289.]. Впервые они упоминаются в форме «ревксинлы» в надписи II в. до н.э., сделанной в Херсонесе Таврическом в честь Диофанта, полководца понтийского царя Митридата VI Евпатора. Роксоланы во главе со своим вождем Тасиусом объединились со скифским царем Палакосом и напали на понтийские владения в Крыму [Б.Н.Граков. Скифы, стр.27.]. Диофант отразил это нападение тремя походами в период между 110 и 107 г. до н.э.

В I в. до н.э. роксоланы уже дошли до Мизии, где их нападение отразил знаменитый Антоний. В конце I в. н.э. роксоланы продолжают беспокоить Римскую империю, совершая с территории Молдавии набеги на придунайские области.

Имя Роксалан В.Ф.Миллер еще в прошлом веке перевел как «светлые аланы». Общеиранский корень, обозначающий «свет», звучал в древнем Иране и у скифов, как «рауч», но напрасно О.Н.Трубачев на этом основании подчергает сомнению производство имени Русь от этого корня. Ему должно быть хорошо известно о тенденции к монофтонгизации в иранских языках. Ведь уже в средне-персидском мы имеем «роз». Аналогичную эволюцию в то же время мог проделать и аланский язык от первоначального дифтонга, зафиксированного в форме «ревксинлы». Кстати, к этому же корню восходит имя бактриянки Роксаны, которую взял в жены Александр Македонский. Может быть, встречающееся у Плиния Старшего название причерноморского племени рсесов представляет собой начало самостоятельно бытия роксов-росов независимо от алан.

В IX в. тюрки-хазары, руководимые иудеями, одно время подчиняли себе и алан, и часть славян, живших в районе Киева. Тогда-то, очевидно, и произошло вызванное необходимостью совместной борьбы против общего врага слияние славян и росов в единый этнос, которому славяне дали язык, а росы – имя. Иранцы могли дать имя и городу Киеву. Из Авесты нам известен термин «кави», обозначающий князей. В позднем произношении он звучал как «кай», «кей». Легендарного Кия связывают именно с этим термином. Киев, соответственно, уже в эпоху своего основания выдвигался, как центр княжества.

В общем, вклад иранцев в формирование русского этноса был несравненно более велик, чем чей-либо другой. И когда мы будем говорить о древней Персии, мы вдруг обнаружим в ней черты нашего национального характера, но это нас теперь уже не удивит. Хотя история иранской Руси еще не написана, мы имеем полное право считать ее своей и вести со II в. до н.э. с эпохи Митридата, когда на мировую арену впервые выступили роксоланы.