Зараза

Я отупело опустил фотоаппарат, стараясь держать его на вытянутых руках и даже не дышать. Видел, что слизь с мясными ошметками попала на штаны и на броник. С плеча как раз медленно отваливался особо мерзкий кусок. Бодик камеры, объектив c фильтром — все было покрыто каплями. На руки тоже попало, но ни жжения, ни рези не было. Я судорожно пытался вспомнить, нет ли открытых ран или оторванных заусенцев.

А люди вокруг орали. Кто-то от испуга, кто-то от давки, потому что пространство вокруг расширялось на глазах, вроде и некуда уже давить толпу, а народ это делал. Человек десять, те, кто оказался ближе, корчились на земле, забрызганные слизью так, будто их что-то одновременно душит изнутри и жжет снаружи.

Меня затрясло. Не от боли, а от омерзения, брезгливости и страха. Страха что я не понимаю, с чем столкнулся. Какой в жопу вирус? Должно быть логическое объяснение. У всего здесь должно быть логическое объяснение.

Это какая-то террористическая атака. Просто смертник, на котором я не разглядел пояс со взрывчаткой, загримированный под полноту. Непонятно только, каким поражающим элементом его начинили. Химическое или биологическое оружие? Но тогда я уже заражен?

Остро захотелось вымыться. Воображение включилось на полную катушку, рисуя картинки, одну страшнее другой. Моментально зачесалась кожа и запершило в горле. Я держал фотоаппарат на вытянутых руках, отодвинув его как можно дальше, но выбросить не мог, пальцы будто заклинило от липкой мерзости. На негнущихся, словно деревянных ногах я побрел к зданию аэропорта в поисках туалета.

Разреженная толпа, в которой все чаще происходили стычки, расступалась передо мной. Встречались следы похожих взрывов, но новых смертников я не встречал, старался именно их высматривать, чтобы не попасть под раздачу террористам второй раз.

Все больше попадалось тел, лежащих на земле, со следами не только слизи, но и крови. Я спотыкался о брошенные чемоданы, меня снова толкали. Люди шарахались в стороны, не понимали куда бежать, повсюду вопили, плакали, а порой и рычали, а за спиной (если я все еще правильно понимал направление), где остался самолет, по новой зарядили выстрелы.

Чем ближе к зданию аэропорта, тем тоньше становилась толпа. В зале ожидания остались самые нерешительные, сюда приехать смелости хватило, а что дальше делать не знали. Много детей, кучками облепивших родителей, горы сумок и чемоданов и, куда ни глянь, в ответ взгляды, переполненные страхом и надеждой. Надеждой на какое-то чудо, что кто-то, может, власти (тут вроде многое поменялось с последней войны), придут, все разрулят и всех спасут. На то он и зал ожидания, видимо. Сидеть так и ждать.

Активность проявляли только мародеры, которые не только раскурочили торговые автоматы, но и прошлись по всем возможным стойкам и кабинетам.

Остановить меня никто не пытался. Мимо пробежала стайка местных парней, кто с охапкой газировки, а кто с монитором или системным блоком. Покосились на фотоаппарат, но заметив грязь, побежали мимо.

Я поискал табличку с указателем туалета, отметил какое-то нервное движение среди людей, парочка местных сцепилась с европейцами. Шумная, психованная блондинка набросилась на своего спутника, и ее пытались оттащить. Вроде хрупкая девчонка, миниатюрная, а брыкалась и шипела, как кошка, царапая лица вступившихся, а потом и цапнула одного из них.

В поисках туалета с меньшим количеством людей рядом, я отправился на второй этаж. С балкона разглядел общий зал, где как раз скрутили блондинку, но теперь психанул ее спутник и, пытаясь отбить подругу, раскидывал худеньких местных. Еще в паре мест наблюдалось нечто похожее, а возле маленькой кафешки оттаскивали мужика, вцепившегося в чужую ногу. Вроде даже зубами, с моего ракурса было сложно понять.

Орали при этом все, как резаные, — столько мата на разных языках в одном месте я еще не слышал. Народ, который не мог видеть, что происходит, дергался, забирался на лавки и урны, пытаясь хоть что-то разглядеть за спинами остальных.

На втором этаже и правда не оказалось людей. Здесь в основном располагались офисные помещения, уже разграбленные мародерами. Небольшой туалет на три кабинки и два писсуара нашелся быстро, но совсем пустым он не был. Кто-то заперся в кабинке, перед которой стоял белый спортивный парень. Скорее всего турист-серфер из штатов, было что-то в нем киношно-стереотипное, что сразу выдавало американца, а не, например, британца. Меня он не услышал, уткнулся лбом в кабинку, стучал по ней костяшками пальцев и умоляющим тоном, упрашивал какого-то Генри поскорее выходить или хотя бы открыть дверь. Генри явно был жив, в кабинке что-то шуршало, скреблось и билось о стенки — видать, жестко его там прихватило, фастфуд здесь суровый.

— Come on, bro, we ran away from the hospital not to piss away our flight in the toilet. Oh, fuck that, — давно не было практики, мозг еще не перестроился на автомате переводить все, что слышу. Так что отдельные слова: давай, больничка, побег, фак — вроде понимал, но дальше нужно было осмыслять.