Зараза 2: Львиное сердце

Я сдвинулся, отступая от щупальца и пытаясь рассмотреть, кто там в глубине. Грязные лупоглазые тетки, назвать женщинами, этих мутанток язык не повернулся. Какая-то жуткая смесь бомжей и призрачных банши хором, открыв беззубые рты, визжала в мою сторону. Выпученные глаза светились, вместо носов темные провалы, тощие плечи и огромные вздутые животы, закрытые каркасом из ребер. По моей внутренней классификации, если все эти паразиты хоть как-то близки к муравьям, то этих теток, я причислил к “нянькам”.

Егеря я скорее почувствовал. Смазанная тень мелькнула на границе зрения. Пасть раскрыта в безмолвном рыке, правая рука повисла плетью, левая тянется ко мне. Прыжок, грациозный, слишком легкий для такой громадины, и он уже на несколько метров ближе. Что-то прилетает в него сбоку. Это Вадик – идет по крыше контейнера, палит из «моссберга» и что-то орет после каждого выстрела.

Но Егерь не реагирует. Часть дробинок дождем пролетает спереди и сзади мутанта, часть застревает в бургах брони, но неспособна даже сбить его с курса. Я не успеваю развернуться и перенести ставший враз таким тяжелым штуцер. Я вижу все, осознаю, будто в замедленной съемке, но не успеваю.

Еще один прыжок, и Егерь просто снесет меня здоровой лапой.

И он прыгнул!

Я давлю на спусковой крючок.

Шестидесяти граммовая пуля разносит вдребезги бледную голову, визжащей «чайке». Даже сквозь грохот нитро-экспресс я слышу, как изменилась тональность в вопле оставшихся двух. Отдачу я все-таки не выдерживаю, меня отбрасывает назад и в этот же момент мимо меня, в том месте, где я только что стоял, проносится перекошенная морда Егеря.

Он моментально вскакивает, но бросается не на меня, а бежит в контейнер.

В тот же момент рядом со мной оказывается Вадик, подхватывает штуцер, и, явно не понимая, что такое слонобой, вскидывает его и стреляет в затылок Егерю.

Они оба разлетаются в разные стороны. Мутант с расколотым надвое затылком рыбкой ныряет в контейнер, аж ноги вверх подлетели, а Вадика спиной впечатывает в соседнюю стену.

Теперь уже я хотел перехватить инициативу и подобрать штуцер. И только дернулся за ним, как что-то крепко схватило меня за ногу. Сдавило ступню и потянуло в сторону контейнера. Чертова лиана, выпущенная бутоном, крепко обхватила меня за ботинок, сокращалась, натягиваясь, как трос, и медленно, но верно потащила меня к бутону.

Я выхватил томагавк, вывернулся так, чтобы прижать жгут максимально к земле и, борясь с паникой, начал лупить по ней топором. После пятого удара она лопнула, я на четвереньках, поднимая кучу пыли, отбежал на безопасное расстояние.

Поднялся, проорался, просто выпуская накопившуюся злость и панику. Достал обрез и, подойдя к контейнеру на безопасное расстояние, расстрелял оставшихся «нянек».

Резко стало тихо.

Только бутон чавкал, поглощая Егеря. Как же мерзко. Я как-то видел, как змея поедает лягушку, раздуваясь в несколько раз, чтобы пропихнуть добычу. Так и бутон раскрылся, а черепашка-носорог, подтягиваемый лианами, уже по плечо погрузился внутрь, только кислотная желчь бурлила на «губах», растворяя броню мутанта.

– Давай это фсе фоффем, – Вадик, кряхтя, поднялся, потряс головой и стал тереть плечо, – Я там видел канифтры, я фбегаю.

– Да, давай сожжем.

Я забрался на соседний контейнер, перезарядился и стал ждать Вадика.

Что-то я устал. Было и грустно, и радостно одновременно. Радостно, что выжили, а грустно из-за Егеря. Не успели мы с ним подружиться, но он все-таки спас меня. Понял, что не готов ждать Вадика и смотреть, как бутон поедает тело бывшего снайпера.

Спрыгнул, вернулся к распахнутым воротам. Прицелился и дуплетом пальнул в основание бутона. Перезарядился и повторил, каждый раз выбивая куски плоти и кровавые ошметки. С третьей двойки, наконец, отстрелил одну челюсть.

Прицелился дальше, но услышал звук мотора на улице. Что-то крупное, явно не байк и не легковушка, скорее грузовик. Отступил в проулок между контейнерами и скрылся в тени. Попробовал по рации связаться с Вадиком, но, кроме шипящих «фыр-фыр-фыф», ничего не понял.

В узкий проезд между контейнерами, чуть ли не вплотную к стенкам въехал бронетранспортер. Остановился, не доезжая, до меня пару контейнеров и оттуда выбрался улыбающийся Вадик.

– Кофмоф! Ты где? Я нам колефа надыбал! Не мой «ниффан», но вроде нифего так птафка.

– Рыбка, а не пташка.

– Фе?

– Это «пиранья», говорю. Швейцарский бронетранспортер фирмы «Моваг», как ты ее завел-то?

– Ааа, ты про это. Да фнаю я, фто это, – Вадик открыл дверь в кузов и стал вытаскивать канистры, – Но раф я фафел, фнафит будет птафкой.

Две открытых канистры просто забросили внутрь, еще две расплескали настолько глубоко, насколько смогли, сделали дорожку и подожгли.

Отошли на безопасное расстояние, смотрели на языки пламени, вырывающиеся из ворот, и устроили минутку молчания.

Хотя получилось всего секунд пятнадцать, а потом зашуршала рация.

– Космос, Вадим, прием, это МакФерси, ответьте лагерю. Прием.

– На фвяфи, прием.

– Вадим, рад, что ты жив, но Космос есть рядом? Не могу тебя понять.