Зараза 3

Я насчитал не менее сорока машин битком забитых вооруженными людьми. Большинство — голодранцы Соломона, среди которых проглядывались белые пятна наших мчсников и остатков наемников "Глобал корп". Ощущение, конечно, было, что мы какой-то африканский картель. То есть уже не дикие повстанцы и пираты, а организованная полубандитская, полувоенная группировка.

В план старейшин я решил не лезть. И не понимал, и не одобрял, зачем собирать такую толпу. Но Лу с остальными были, во-первых, абсолютно уверены, что мы завалим Шекхед, а во-вторых, ждали, что после взрыва из шахты из всех уцелевших щелей, полезут обезумевшие толпы ее приспешников. То, что все рассыпятся в прах, как какие-то вампиры на солнце, такой легенды у Камаджоров не было. Но все ждали, что со смертью королевы улья, потеряв центр управления, остальные отупеют до первобытного состояния — жрать и бежать. Но как раз к этому наша пара сотен стволов и была готова.

Мы сделали круг по нефтебазе, почти, что почетный. Все знали, что бомба у нас, и радостно вопили и сигналили, когда мы проезжали мимо. Какой-то балбес даже пальнул на радостях в воздух, но сразу же отхватил такого леща, что чуть не вывалился из технички.

— Ээх, — вздохнул Саня, — я так торжественно только в Москву на фирменном воронежском поезде ездил, только марша Славянки не хватает.

— Не томи душу, пусть лучше нас так назад встречают, — улыбнулся Мирный, — я тебе сам спою и сыграю. Ну, если вернёмся.

Старейшины вместе с Лу провели над нами обряд благословения. Али заплакал и даже татуированная глыба Даррен пустил одинокую слезинка. А я обчихался, особенно когда Лу дунул мне в лицо очередным белым порошком и пальцами размазал по щекам, лепя какие-то символы, а остаток втер мне в татуировку. Кожу легонько обожгло, как после вечернего купания в теплой речке.

Мне уже хотелось ехать.

Обряды, церемонии, туземный оркестр с барабанами и песнопениями. Мой тезка, наверное, с меньшим пафосом в космос улетал. Но нет. Последней каплей стала необходимость осветить и нанести символы на гермомешок. Но здесь выручил Вадик первым дорвавшийся с маркером и на всю бочину нацарапал: "На Берлин!" Дедушку Лу чуть кондрашка не хватила, когда он открыл глаза, отвиснув от магического экстаза, и узрел надпись, и уже открыл рот в возмущённо праведном гневе.

— Все, поехали, — я не выдержал, включил рацию и передал по всем каналам. — Кто предложит присесть на дорожку, сам его завалю. Гоу, гоу, гоу! Лос, лос, лос!

Одновременно взревело несколько десятков моторов, и создав пробку перед воротами, мы, наконец, тронулись.

Опять я не узнал местность. В первую поездку все заливал дождь, сегодня взявший выходной или, как минимум, небольшой перекур. Но все улицы, а я уверен, что уже бывал здесь, видоизменились. Хозяйственник Соломон наводил порядок вокруг нефтебазы, может, навсегда, а, может, к нашей поездке. Дороги расчистили от завалов, убрали останки людей и монстров, да и дожди постарались. Исчезли все мои ориентиры: остов сгоревшего бензовоза, здоровый чемодан из кожи крокодила, который тащили, но бросили, когда ручка оторвалась, заветренное тело зомбачки в ярком зелёном платье и другие мелочи, которые не сразу бросались в глаза, но оставались в памяти.

Город и раньше-то не был образцом туристических мечтаний, а сейчас и вовсе превратился в однообразное серое полотно. Только ржавчина добавляла хоть какого-то цвета. Мы въехали в один из беднейших районов — одноэтажные сараи без окон или с окнами, но без занавесок, а только с темнотой внутри.

Что-то ощущалось вокруг. И хотелось бы сказать, что это гроза. Чувство наэлектризованного воздуха, сгущающиеся тучи и звенящая тишина. Но нет, это было что-то совсем неприродное.

— Прием, всем отрядам, — я высунулся из командирской башенки. — Кто-нибудь видит хоть одного зомби?

В разнобой посыпались отрицательные ответы, которые замкнул Леха:

— Город вымер, — сам пошутил, сам посмеялся миротворец.

— Не нравится мне, — я забрал себе лавры капитана очевидность. — Будьте начеку, возможно, опять засада. И заткнитесь все там уже в середине колонны.

Я окинул взглядом машины, идущие за нами, и вспомнил мем, который долго гулял в интернете. Нигерийские или какие-то другие африканские похороны, где гроб несут и танцуют. Вот и нами можно было этот мем обновить. Будет удивительно, если в улье о наших планах ничего не знают. Надо было вмешаться в совет, лучше бы сами по-тихому прошли.

Сюрпризы начались уже на подъезде к шахте. Небольшая гора или холм, в котором раньше был только один вход, сейчас напоминала муравейник.

— Движение на склоне, — скрипнула по рации голосом кого-то из "красных волков". — Видим трёх кротов.

Солнце так и не смогло пробиться сквозь тучи и лишь оттеняло молочно-желтые гигантские тушки, копошащиеся на горе. "Опарыши" работали, выполняя функцию бурильных машин. Я насчитал десяток новых тоннелей, прогрызенных под разными углами.

Когда "пиранья" выехала на пригорок, открылся вид на территорию перед шахтой. На ковер из грязных голов, извазюканных в земле мертвяков. Нас встречали.