Зараза 3

Я выскочил на очередной уступ и уперся в обвал, тот самый по которому мы не смогли пройти с камаджорами. Отстрелял последние патроны в догнавшего меня «циркуля», не убил, но сбросил вниз. Потом сбил следующего и столкнул двух «нянек», побежав вдоль стены до едва заметного выступа. Они что-то верещали, я орал в ответ, но в ушах не было звука, только клекот с резкими болевыми прострелами.

Я вздрагивал от каждого, радуясь возможности вспомнить, что я нахожусь в реальности. Все движения на автомате, как деревянный тугой робот вперед и вверх. Еще несколько рывков и я, наконец, поднялся на уровень, откуда первый раз наблюдал логово Шекхед.

На уступе кто-то был, лежала пара темных, замерших силуэта. Света практически не было, так что я не сразу понял, кто меня ждет. Начал подкрадываться и поскользнулся в темной луже, чуть не сверзился вниз и только тогда узнал знакомую фигуру. Это был Али. Он лежал на полу немигающим взглядом, глядя в потолок. Обе ноги чуть ниже колен раздроблены, от них тянется скользкая кровавая дорожка.

А рядом на расстоянии вытянутой руки, в каком-то метре от обрыва, лежал пыльный гермомешок.

— Ты справился, дружище, — я устало опустился на пол рядом с Али, провел рукой по его холодному лицу, закрывая глаза, и каким-то чужим голосом попытался сказать что-нибудь хорошее, — Я лишь чуть-чуть помогу.

Шекхед, будто чувствуя что-то неладное, послала очередную волну акустической атаки и в тот момент, я был рад, что уши, как берушами, забиты кровью. Колодец содрогнулся, «циркуль», который появился на краю уступа, не удержался и рухнул вниз. Часть светлячков со стен посыпалась за ним.

Я улыбнулся и ногой оттолкнул гидромешок за край уступа. Поднялся, глянул вниз и, преодолевая сотрясения колодца, стал искать детонатор.

Сейчас бы выпить и закурить, а то ведь “няньки” посмотрят, подумают, что пьяный. Шатаюсь, по карманам себя хлопаю, будто зажигалку ищу. Попрощаться я ни с кем не успел. Хотя бы Шекхед сказать что-то жизнеутверждающее, как всегда в крутых фильмах. Но в голову, как назло, ничего не пришло. Надеюсь, хоть это все не зря.

Я взял в руку детонатор, снял защитную крышку. Еще раз глянул вниз, прикидывая, что груз уже должен быть доставлен. Посмотрел на «циркуля» взбирающегося на уступ, показал ему средний палец. Вдавил кнопку и бросился в темный провал, куда вел кровавый след Али.

Внизу рвануло так, что даже будучи почти глухим, мне будто колоколом по лбу зарядили. Горячая волна вместе с пылью и каменной крошкой подхватила меня и поддала ускорения, закидывая на камни. Под ногами побежала огромная трещина, а с потолка пролетела огромная глыба.

Меня что-то ударило по плечу, а потом по голове и последнее, что я увидел, прежде чем отключиться — был мир глазами Шекхед. Мы будто слились сознание на мгновение — меня захлестнула гамма чувств боли, тоски и отчаянья. И будто прощание — кусочек пазла, винтик в устройстве, или кем могла быть Шекхед в этом мире, рассыпался в прах, обрывая все линии. Все жгуты, которые питали королеву и все те невидимые нити, которые делали тупых зомби организованной армией — все, как бикфордов шнур, стало тлеть на глазах.

Перед глазами вспыхнула и погасла сеть, окутавшая сильно больше, чем территорию Фритауна. И даже больше, чем все Сьерра-Леоне. Это было похоже на глобус с плотными точками, разбросанными по всем концам света. И Шекхед была одной из них — всего лишь одной. И когда наше с ней сознание погасло, начали пробуждаться остальные…

***

— Слуфай, я конефно офень перефифаю за Кофмофа, но ефли вдруг он не профнетфя, то я фаберу кофтюм прифрака фебе.

— Да очнется, конечно, куда он денется? С такими-то медсестрами. А костюм тебе все равно не светит, мне он нужнее.

— Млять, заткнулись оба. Что вы за херню несете? Катьку разбудите сейчас, она вас за такие мысли пешком отправит до самой границы.

— Леонидыч, нашел чем пугать. Осталось меньше часа и добро пожаловать в Гвинею!

Сознание возвращалось поэтапно. Сначала едва слышимые голоса Лехи с мчсниками, потом легкая тряска с пониманием, что мы куда-то едем. Потом запахи — оружейная смазка и рыбные консервы. А вот тело запаздывало. Скованность и тяжесть в ногах, что-то тесное на груди, будто свитер, который меньше на пару размеров. Щекотливое раздражение от марлевых ниточек на висках.

Я чуть-чуть приоткрыл глаза, пытаясь понять, где я нахожусь. Это был кузов какого-то фургона, возможно, фирменного грузовика «глобалов». Хотя больше напоминало люксовый самолет — кожаные глубокие кресла вдоль одной стены и лежанка подо мной у другой. В ближайшем кресле, подмяв под себя ноги и уткнувшись щекой в стекло, спала Катька. За окном закатное небо и лесная дорога с плотным строем деревьев.