Зараза (СИ)

Я тоже могла, когда надо, голосом кружева плести. А что? Муж объелся груш, ушел к молодой и даже ребенка завел, а я «одинока и желаю познакомиться». Хотя, какое сейчас знакомство! Зараза кругом! Тьфу, пакость! И домой-домой! Нах хаус, как говорят немцы.

— Надежда, — послышался тот самый голос, — вы еще там?

— Да-да, простите, задумалась.

— Значит так. Я уже приобрел билеты на всех.

— Вот это новость! — вскричала я.

— И еще одна. Я вылетаю вместе с вами.

Я прибалдела.

— Не поняла? — хихикнула. — Это что, шутка такая?

— Нет, увы. Меня отзывают в Москву. Но уже ни один московский аэродром не принимает. И не выпускает. Даже чартера нет на Израиль. Только на вылет. Так что приобрел билеты на ваш рейс и лечу к вам, пока еще можно. Потом буду добираться в столицу.

— Фьють! — свистнула я. — Велком! Добро пожаловать! Встретимся в аэропорту?

— Обязательно.

— А как я вас узнаю?

— Я буду стоять у стойки регистрации за час и держать в руках…Чтобы держать в руках? Как вы думаете, Надежда?

— Хм, — хмыкнула я, — Газету «Правда».

И засмеялась.

— Отлично! — засмеялся и он. — Буду вас ждать. Не опаздывайте.

— Спасибо Вам, Симеон, еще раз и храни вас Бог, — сказала я с чувством.

— Спасибо на добром слове.

И отключился. Я схлопнула крышку телефона. За это время этот девайс так прижился ко мне или я к нему, что не заметила, как сунула в свою сумку. Потом опомнилась и полезла вытаскивать, но Лена остановила руку.

— Не надо, Надежда. Он еще понадобится вам. Мне некому звонить. Подруг не завела, а у приятелей по работе много своих дел. Еще раньше так порешали, звонить только в крайнем случае. И как мы летим? Когда?

— Ха, — хихикнула я, — всё замечательно. Вы летите со мной.

— Как? — вскричали разом Лена с Эйтаном.

— А вот так.

И рассказала им историю нашего спасителя. Они охали, ахали, но улыбки уже не покидали их лица.

Двинулись в обратный путь, собираться в дальнюю дорогу.

Глава Шестая. "А я лечу, лечу, снова я лечу. Эх! И одно слово я кричу…"

Собирались долго. Что взять с собой, если едешь неизвестно куда и неизвестно на сколько? Знания страны искажены долгим проживанием здесь. Россия не Израиль. Там зимой очень холодно, а лето коротко. Поэтому сошлись на том, что приближаются морозы и необходимы теплые вещи. Все остальное уже в России. И еще долго уговаривала, не верить пропаганде, что, мол, там того, что здесь есть, нету.

— У нас есть все, — смеялась я, — как в Греции.

Почему в Греции, они не поняли, но все же приняли мои слова и вновь пересмотрели свой гардероб. Сошлись на варианте двух чемоданов и сумки на колесиках, куда собирались сложить наипервейшие вещи, если что случится с багажом. Я узнала о погоде у нас, когда позвонила отцу, сказала, что завтра вылетаем, что как прибуду домой, то сразу же сообщу. Кое-что он рассказал о положении в области и городе, только то, что говорили по телевидению и местному радио. Паники пока не наблюдалось, но тревожность чувствовалась во всем, даже у них в селе. Разговоры и скупка предметов первой необходимости, как-то соли и спичек. Почему именно это, сама удивлялась. Но нашему народу виднее, у него колоссальный опыт военного времени. А еще звали к себе, отсидеться, да и им будет спокойнее, когда я рядом. Я обещала подумать.

Спала беспокойно, без конца просыпалась. Утро наступило для нас в полдень. Вот и все по-видимому не спали, как и я.

— Уснули только под утро, — как призналась Лена. И тут же засуетилась нас кормить, собирать продукты, необходимые в поездке, остальные в мусор.

Эйтан полез на крышу, отключать бойлерную с горячей водой, а Елена снимала с окон занавески, скатывала в рулоны постельные принадлежности, прятала в мешки одежду, закрывая все в стенные шкафы. С помощью Эйтана сдвигали в угол мебель и все накрывали простынями, снимали картины, убирали вещи, украшавшие совсем недавно эту уютную квартиру. Складывали в коробки кухонные приборы, детские игрушки и книжки. Кое-что Арелька взял с собой, положив в свой яркий маленький рюкзачок.

Когда почти все было собрано, то квартира напоминала будущий переезд. Так, усмехаясь, говорила тоскливо Елена, глядя на свой домашний скарб и вздыхала. И ее можно понять — только начали жить, только что сделали ремонт и все теперь бросали. Смогут ли когда вернуться?

Время поджимало. Перекусив, засобирались окончательно. Отключили электричество, воду и газ, закрыли жалюзи, вынесли мусор. Присели на дорожку. На лицах моих земляков было написано страдание. Я понимала их — они покидали родное гнездо и уходили в неизвестность.

Машина вскоре была загружена, и мы двинулись в аэропорт Бен-Гурион. Наш рейс через три часа.

— Как-то там будет?