Заражение

Прокопенко попытался одновременно положить ладони блондинкам на зады, но, вследствие серьёзно замутнённой алкоголем координации движений, промахнулся и шлёпнул их по талиям. У входа его уже ожидал швейцар, держащий наготове чиновничье пальто ручной работы из дорогого кашемира, и целая свита менеджмента казино, профессионально спешившая выразить ВИП-гостю своё глубокое почтение.

* * *

— Здорово, братан! — Невысокий оплывший человек с внешностью азиата и покрытыми тюремными татуировками пальцами рук небрежно плюхнулся рядом с Гришкой и по-хозяйски налил себе пива из его бутылки. — Когда долг отдавать будешь?

— Разве я должен? — ухмыльнулся Гришка, отправляя в рот очередную солёную фисташку. — Толян, может, ты перепутал меня с кем?

Шестёрки Толяна привычно окружили столик, бесцеремонно оттеснив в стороны других посетителей. Однако возмущаться никто не стал. Несмотря на то что в этом баре вечно отирались представители криминальных кругов и те, кто был с ними близко связан, связываться с правой рукой Сёмы Рашпиля ни у кого желания не возникало. Желание пожить ещё немного не было чуждо даже самым безбашенным отморозкам.

— А разве не ты на прошлой городской стреле за Рыжего мазу держал? — осведомился азиат, отхлёбывая пива. — Или я напутал чего, а, Амбал? — Он посмотрел на одного из своих головорезов.

— Я сам там был, рядом с Рашпилем стоял, — важно ответил донельзя худой человек в надвинутой на воровато бегающие по сторонам глаза кепке, — весь расклад слышал. Не за фуфло качалово шло, если что, могу напомнить!

— Не стоит, — сник Гришка, — было дело, не отрицаю. Поручился я за Рыжего, он близкий мой, бродяжный пацан, давно его знаю. Если говорил, всегда за свой базар отвечал! Неужто кинул он братву?!

— Если б кинул, разговор сейчас был бы другой, — Толя Нанаец запустил руку в вазочку с Гришкиными фисташками, — на пере уже барахтались бы оба! Или ты в понятиях плаваешь?

— Я не сидевший, но понятия знаю! — заявил Гришка. — И раз за близкого перед Рашпилем поручился, то за слова отвечу! Что случилось-то? Рыжий же обещал лавэ отдать ещё вчера, у него в Зелёной три мета в схроне припасены, сам видел. За них реально двадцать косарей торгаши дадут, хватит закрыть долг со всеми процентами. Если не отдал до сих пор, значит, цену выгодную ищет. Рыжий долг по-любому отдаст!

— Не отдаст, — хмыкнул Нанаец, — приняли его вчера мусора в Поясе. На ИВС[1] сейчас Рыжий. И оттуда он уже не выйдет. Семёрка ему светит, если адвоката хорошего не найдет.

— Как приняли?! — вскинулся Гришка. — У него же маршрут был стопроцентный! Никто о нём не знал, Рыжий же о нём только Рашпилю рассказал, и Сёма сам план одобрил! Даже я не в курсе, как он идти собирался!

— Выходит, кто-то всё-таки знал, — безразлично пожал плечами Толя Нанаец, — или Рыжий сам накосячил, пока шёл, засветился, вот и приняли. Короче, ты за него мазу держал, так что долг его теперь на тебя перешёл. Семь штук баксов и десятка — проценты. Итого, семнадцать косарей грина с тебя. На стреле базар был, что сегодня к обеду лавэ будет. — Толян посмотрел на тощего: — Который час, Амбал?

— Одиннадцать вечера, — с готовностью ответил тот, демонстративно вытягивая на всеобщее обозрение руку с часами.

— Нехорошо, — покачал головой Нанаец, — что делать будем, братан? — Он вперил в Гришку взгляд, красноречиво обещающий проблемы прямо сейчас.

— Я отдам, раз поручился! — гордо встрепенулся Гришка. — Завтра же в Зоны пойду, как только бухло из меня выветрится, схрон Рыжего проверю, сам поищу меты, может, повезёт чего-нибудь…

— Ты что, лохов в нас увидел? — злобно прошипел Нанаец. — Завтраками меня кормишь?! Рыжий подписался сегодня в обед лавэ отдать, ты за него поручился. Рыжего приняли, стало быть, его долг за тобой. А это значит, что я ещё в обед должен был увидеть бабки! Вместо этого ты мне зубы заговариваешь, падла?! — Едва Толян сменил тон на враждебный, головорезы, словно по команде, придвинулись к Гришке вплотную.

Один из них, с густо покрытыми татуировками руками, уселся рядом с ним со свободной стороны и незаметным движением вынул из кармана самодельную зэковскую выкидуху. Лезвие, тихо щёлкнув, выскочило наружу и больно упёрлось Гришке в ягодицу.

— Гони бабки, падла! — Уголовник дико оскалился стальными фиксами зубов. — А то я тебе сейчас, в натуре, второе очко в заднице проделаю!

— Но… у меня нет столько… — испуганно оправдывался похолодевший от страха Гришка, но Нанаец, скривившись, вновь перебил его.

— Тебя на стреле за язык никто не тянул, жаверок! — отрезал Толян. — Раз замазировал за Рыжего — дуплись! — Он кивнул худосочному, и тот ловко сгрёб со столика Гришкин брелок с ключами от машины. — Тачку мы у тебя отметаем за то, что лавэ вовремя не занёс. Завтра Амбал пришлёт к тебе молодых, они свозят тебя к нотариусу, оформишь на них генеральную доверенность. Понял?

Гришка хмуро кивнул, чувствуя, как лезвие ножа упирается в зад, накалывая кожу. Спорить с Нанайцем означало одно — ночевать сегодня он будет уже в могиле, которой станет для него какая-нибудь помойка или дно реки.