Заре навстречу

"Электрификация" всех фабрик и железных дорог сделает условия труда более гигиеничными, избавит миллионы рабочих от дыма, пыли и грязи, ускорит превращение грязных отвратительных мастерских в чистые, светлые, достойные человека лаборатории. Электрическое освещение и электрическое отопление каждого дома избавят миллионы "домашних рабынь" от необходимости убивать три четверти жизни в смрадной кухне".

Папа закрыл книжку, сдвинул очки и, пристально глядя на Асмолова, сообщил строго:

— Это писал Ленин в большевистской «Правде» в тринадцатом году.

Асмолов молча смотрел в окно, где шагали по дороге в весенней грязи шахтеры и тяжелый серый дождь шлепал толстыми струями по черным лужам. Отвернувшись, произнес:

— Насколько я знаю, соплеменники Рамсея не собираются осуществлять этого революционного способа улучшения жизни, а с оружием в руках высадились на нашей земле, чтобы стрелять в поклонников своего соотечественника. Так ведь? — и сказал с отчаянием: — Вообще у меня не ваши железные нервы. И я решил уехать. Я не могу оставаться здесь, когда в пашем городе, как мне удалось узнать, три дня шли бои с офицерской дружиной.

— Во-первых, — начал папа, но, оглянувшись на Тиму, приказал: — А ну-ка пойди, братец, погуляй!

— Нет, — твердо заявил Тима, — я хочу узнать про маму.

— Вот, вот! — негодующе воскликнул Асмолов. — От меня тоже, как от мальчишки, скрывали, но я вам не мальчишка.

Папа повернулся к Тпме и произнес доверчиво и просительно:

— Давай о маме потом, вдвоем поговорим, согласен?

Тима кивнул головой, но это стоило ему мучительных усилий. На душе стало так пусто, словно все на свете перестало существовать. Все!..

Проводив Асмолова, папа вернулся в комнату, сел напротив Тимы, взял его руки в свои, сказал твердо:

— Мы получили список коммунистов, погибших в бою с офицерами. Мамы среди них нет, — и добавил сурово: — Ты знаешь, я никогда не говорю неправды.

ГЛАВА СОРОК ШЕСТАЯ

Иннокентий Трофимович Ирисов принял должность управляющего копями от Густава Федоровича Штоккера в сентябре семнадцатого года вместе с приказом компании, полученным через американского консула в Томске, остановить работу в рудниках.

Прекратить добычу Ирисову не удалось. Рабочие избрали Совет управления копями, куда ввели и его в качестве наблюдающего представителя компании. Ирисов, сказавшись больным, прочно засел дома, но все бумаги с постановлениями Совета управления копями покорно подписывал, правда измененным почерком, чтобы потом, если понадобится, можно было отречься от своей подписи.

Штоккер управлял копями долго. В начале войны с Германией англо-американские и русские промышленники, входящие в компанию, несмотря на то что Штоккер был немец, полностью доверяли ему, тем более что немецкие капиталы также были вложены в рудники. В случае победы Германии Штоккер мог оградить компаньонов от возможных потерь. Но уже к началу шестнадцатого года, когда стало ясно, что Германия потерпела поражение, англо-американские промышленники увеличили свои капиталовложения, и по их настоянию Штоккер был в конце концов устранен.

Отец Ирисова работал десятником на золотых приисках, принадлежавших американцу Китингу, который купил в томском горном округе в 1911 году богатейшие золотоносные участки и огромные земельные площади с залежами другпх полезных ископаемых.

Трофим Ирисов имел недалеко от припека заимку, на которой в годы войны батрачили военнопленные. Занимаясь тайной торговлей спиртом и скупкой краденого золота, он быстро разбогател. Но сына содержал в строгости, и хотя Иннокентий был уже студентом Технологического института, отец понуждал его во время каникул работать гростым забойщиком.

После революционных волнений в Томском технологическом институте несколько студентов были арестованы, многих исключили с волчьим билетом, а знаменитый сибирский геолог, профессор В. А. Обручев, вынужден был } пти в отставку. Накануне своего ареста студенческий староста Мартынов передал Иннокентию на сохранение материалы геологических изысканий, которые студенты проводили под руководством своего любимого профессора.

Разбирая материалы экспедиции, Ирисов обнаружил среди них сведения о нескольких новых крупных месторождениях руды и продал карты с обозначением залегания руд англичанину Пайперу, который недавно подал двадцать пять заявок об отводе ему для разведки и разработки золотоносных участков.

Бросив институт, Ирисов вернулся к отцу, предложил объединить капиталы и начать самостоятельное приисковое дело. Но отец обманул сына, записав приобретенный участок на свое имя, а сыну пригрозил: если тот начнет протестовать, то он скажет на суде, каким способом сынок добыл деньги.

Ночью Иннокентии взломал отцовский старинный скрытень. Но отец прятал деньги в другом месте, а в сундуке держал только меха.

Иннокентий уехал на угольный рудник и поступил работать штейгером с твердым намерением разбогатеть.