Заре навстречу

- Совершенно верно, - крикнул Пыжов, - мальчик абсолютно заброшенный!

Монастырев поднял тощую, длинную руку и возгласил:

- Если по-революционному действовать, так по-революционному. Тогда с пичугинского дома жильцов на задний двор, а всех с заднего двора - сюда. Что тут в жмурки играть? Хватит! А то посылают мальчишек агитировать, а сами тут тихопь разыгрывают.

- Правильно! - злорадно вопил Залесский. - На помойку нас всех, на помойку!

Хопров, прыгая на своих культяпках, кричал:

- Бей всех по мордасам, бей, чего там!

Коноплев подошел к председательскому месту и, хлопнув тяжелой ладонью по столу, сказал гулко и властно:

- А ну, тихо, граждане! - и, обратившись к Сапожковой, попросил: Может, вы разъясните?

Сапожкова встала, одернула на груди кофточку, вытащила из рукава платок, но, раздумав, спрятала его обратно и, помолчав, спросила:

- Вы не возражаете, если я скажу здесь только как мать?

Залесский пожал плечами. Илюмский фыркнул. Монастырев презрительно сощурился. Редькин подался вперед на стуле и замер в напряженной позе. Устинова заранее поднесла платок к глазам.

Сапожкова сказала, взглянув на сына:

- Тима! Если ты так думал, ты у меня очень хороший. Вот... - И мама села и стала обмахивать разгоряченное лицо платком.

Большинство голосов получил Редькин. Воскресенский торжественно провозгласил его председателем домового комитета и уступил место для дальнейшего ведения собрания.

Как ни старался Редькин мрачно супиться, чтобы скрыть счастливую улыбку, ничего у него не получилось.

И странно прозвучали слова его, произнесенные ухмыляющимся ртом:

- Я человек злой, но уж если выбрали, значит, сами на себя пеняйте, подумал и заявил: - На этом собрание считаю законченным.

Но Залесский крикнул:

- Позвольте, а как же с выселением гражданина Асмолова? - и, обращаясь к Полосухину, произнес с негодованием: - Про вас совсем забыли, дорогой!

Редькин вопросительно уставился на Полосухина, потом перевел взгляд на Коноплева. Коноплев шагнул и, подымая руку, сказал:

- Вопрос о вселении Полосухина мы будем решать только в обоюдных интересах.

- То есть как это? - спросил громко Илюмский.

- А вот так, - сурово сказал Коноплев. - Чтобы Советской власти была польза и Полосухину тоже, - кивнув головой в сторону Асмолова, пояснил: Юрий Николаевич, про которого мы впопыхах не так думали, оказался на нашей платформе, и спихивать его с этой платформы мы никому не позволим. А вы, Залесский, и также Илюмский оказались на другой сторонке. И вот вам-то мы скажем: извините, подвиньтесь. Домовый комитет проверит, кого это вы к себе вселили и по какому случаю. И свое решение вынесет.

- Голосовать? - спросил живо Редькин.

- Не требуется, - сухо сказал Коноплев. - Теперь это твоя служба.

Пошептавшись с Коноплевым, Редькин заявил:

- А теперь, граждане, от имени домового комитета и Совета депутатов приглашаем на реку выбивать во льду проруби, чтобы спасти народное имущество...

Уже во дворе, где собрались все жильцы, к Сапожковой подошли Асмолов с женой. Асмолов сказал взволнованно:

- Варвара Николаевна, извините, пожалуйста, но мы с супругой посоветовались, и, знаете, после всего... словом, мы готовы потесниться.

- Спасибо, большое вам спасибо! - горячо сказала Варвара Николаевна, задумалась, опустив глаза, спросила: - Но вам, наверно, еще неизвестно решение Совета, запрещающее уплотнять вас без его ведома?

Асмолова воскликнула:

- Господи, какая радость! Это было бы так ужасно - шить рядом с этими тряпичниками!

- Но почему для меня такое исключение? - изумился Асмолов.

- Совнарком дал указание особо заботиться о специалистах, которые будут работать с Советской властью.

- Позвольте, но как же тогда эти?

- Полосухины? - спросила мама.

- Да, именно.

- Если домовый комитет не найдет подходящего решения, то исполком подыщет для них другое жилье.

- Умоляю, - воскликнула Асмолова, - Варвара Николаевна, голубчик, поищите настойчивей!

- Хорошо, - покорно согласилась Сапожкова, - мы будем искать, - и, взяв под руку Асмолову, ласково спросила: - Вы тоже пойдете с пами на реку?

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ВТОРАЯ

Еще за месяц до революции из губернского города ушел караван барж. Ставленники Керенского эвакуировали на север архивы и оборудование промышленных предприятий. По реке уже плыла сплошняком шуга, и караван на восьмые сутки вмерз посередине реки, напротив затона.

Архивы и оборудование вернули обозами в губернию.

Но в преддверии весны стиснутым в ледяной толще баржам угрожала гибель.

Правда, в запасе еще было время до начала паводка, но Совет решил приступить к спасению каравана немедленно, и не только в связи с приближением весны.

Вот почему возникло это решение.

О готовящейся контрреволюционной демонстрации с требованием отменить демобилизацию армии и прекратить переговоры о мире с Германией Ян Витол знал уже давно. Кроме того, он располагал данными, что офицерский отряд Пепелова бродит где-то вблизи от города. Пойманный лазутчик признался, что офицерский отряд, возможно, совершит нападение на город именно в день, когда будет происходить демонстрация.