Зарево над Припятью

Изредка Валерий Алексеевич уточняет, мол, необходимо отправить в Чернобыль тот или иной прибор, провести дополнительные измерения.

- Надо думать и о будущем, - говорит он. - Мы должны готовить материалы для МАГАТЭ. И поэтому всю информацию прошу тщательно проверять и собирать.

Начинается разговор о состоянии воды в Киевском водохранилище.

- Оснований для беспокойства сегодня нет, - говорит Легасов, - контроль за водой по всей территории ведется тщательный. Причем разными организациями.

Те меры, которые уже приняты, практически гарантируют ее полную безопасность. И тем не менее на всякий случай рекомендуем дополнительные мероприятия. Перестраховка? Конечно, но отношение к воде особенное...

И тут же следуют доклады о фильтрах и насосах, о "могильниках", о защите грунтовых вод, о летних и осенни дождях, которые уже случаются над Припятью и которые придут позже...

На оперативном совещании решаются и злободневные проблемы, и перспективные, и казалось бы, "мелкие" вопросы (впрочем, разве в таком деле могут быть такие?!) и глобальные, в том числе и судьбы атомной энергетики. Причем "переход" от одних к другим стороннему наблюдателю не всегда даже заметен. Но ведь здесь, в зале, находятся не только представители разных институтов и ведомств, но прежде всего единомышленники - люди, на плечи которых легла величайшая ответственность века: рождение, судьба и будущее атомной энергетики.

Уже поздний вечер. Давно уже должен был закончиться рабочий день. Но во всех зданиях института, в лабораториях идет работа.

- Когда будут готовы материалы по безопасности реакторов? - спрашивает Легасов.

- Анализ еще не закончен - все-таки в мире их почти триста, - слышится в ответ, - но у нас в запасе ночь, так что к утру постараемся завершить работу.

Значит, свет в окнах института будет гореть до утра...

Беседа с академиком В. А. Легасовым

- Когда вы узнали об аварии на станции?

- Информация пришла сразу же. Однако в ней было много противоречивого, странного. Понять, что именно произошло, оценить масштабы случившегося, поверьте, сразу было невозможно. К примеру, упоминалось о лучевом поражении, а человек, который, погиб, пострадал от ожогов - не радиационного поражения, а химического...

Практически через полтора часа первая группа специалистов из Москвы была готова к вылету в Чернобыль, а правительственная комиссия отправилась следом. Впервые мы имели дело с такого рода аварией, а потому необходимо было тщательно выяснить все обстоятельства и особенности случившегося. Не скрою, я не предполагал, что масштабы аварии именно таковы, какие они на самом деле. И только подъезжая к Припяти, увидев зарево - горел графит, начал догадываться о характере случившегося. А оценить происходящее из Москвы было невозможно. М. С. Горбачев в своем выступлении по телевидению точно охарактеризовал обстановку в Припяти, мне трудно что-либо добавить к его словам. Просто как специалист и участник событий могу подтвердить: масштабы аварии, ее характер, развитие событий были маловероятными.

- Сейчас прошло уже более месяца после случившегося. Можно проанализировать работу в первые дни, не было ли ошибочных решений?

- С моей точки зрения, все решения правительственной комиссии, которая по приезде моментально приступила к работе, были продуманны и верны. Они принимались с учетом реальных обстоятельств. Сразу же было принято решение об эвакуации Припяти. Она была организованно проведена. Об этом уже много писалось в прессе, поэтому нет нужды останавливаться подробно. Самое трудное для нас - это реактор. Что делать? Горит графит. По нашим представлениям, процесс долгий... Как и чем гасить? И самое главное: стояла дилемма - каким путем идти? С точки зрения ликвидации очага пожара, хорошо, что графит горит сильно - значит, реактор быстро остынет. А если закрывать реактор сверху, то намного сложнее ликвидировать последствия аварии, но в этом случае доступ радиоактивных веществ в атмосферу резко сокращается.

"Действовать во имя безопасности людей!" - это требование было основным, и мы решили прежде всего локализировать распространение радиоактивности. Короче говоря, четко представляя, насколько сложные проблемы создаем впоследствии, мы предохраняли атмосферу от загрязнения... Повторяю, опыта ликвидации таких аварий не существовало в мире, поэтому все решения приходилось принимать сразу же и столь же быстро их выполнять. Как вы знаете, с вертолетов реактор был прикрыт толстым слоем песка, свинца, глины, других материалов, причем их последовательность рассчитывалась тут же. Теперь можно сказать, что ошибок не было допущено в необычайно короткий срок был прекращен выход радиоактивности за пределы станции.

- Очевидно, уже можно определить какие-то этапы по ликвидации аварии?