Зарево над Припятью

Через четверть века возникла Лаборатория № 2, превратившаяся позднее в институт атомной энергии - один из ведущих мировых научных центров. Изучение радия, серия открытий в физике, сделанных советскими учеными, исследование геологических богатств Родины, становление атомной промышленности - все это началось в первые годы Советской власти. И среди ближайших соратников И. В. Курчатова были те, кто получал первый отечественный радий...

"Я хочу стать атомным рабочим - как мой папа..." - пишет школьник.

Уже более тридцати лет выдающиеся ученые, высококвалифицированные специалисты, инженеры, рабочие заняты созданием и совершенствованием техники, превращающей уран в эффективное топливо XX века. Но великим нашим достижением стало не только рождение атомного века, но и то, что он вошел в сознание наших детей, как созидательный век.

В 1946 году для пуска первого реактора потребовалось 50 тонн металлического урана. Сегодня загрузка лишь одного реактора - около 180 тонн природного урана. Но сколь ни тяжел вес добытого урана, какими бы сотнями и тысячами тонн ни измеряли мы его, к ним всегда нужно добавлять те миллиграммы радия, которые были извлечены из руды по ленинскому декрету...

- За что горняк любит шахту?

- Летом там нежарко, зимой нехолодно, - шутя ответил мне Андрей Андреевич Головатый. - Солнца не видишь, время быстро проходит.

Но для меня оно тянулось медленно. Клеть поползла вниз - главный инженер А. Т. Казаков предупредил машиниста: "Гостя везешь", - и тот не рискнул проверить мои нервы.

Где-то там, на глубине 700 метров, состоится первая встреча с "подземным городом". Б. Горбатов так описывал первые впечатления своего героя: "Он полз во тьме, ничего не видя, не понимая, извиваясь всем телом, как червяк, и больно стукаясь то коленками о какие-то стойки, то головой о совсем низкую кровлю. А впереди и сзади него, так же стукаясь, пыхтя и сопя, ползли все.

И Андрей невольно подумал, что вот так же, как они в пласт, вползает, вероятно, и червяк в древесину дуба через выточенный им же самим и для себя "ходок", еле заметный человеку. Думает ли при этом червяк, что это он покорил дерево, что он царь природы?" - Клеть "приземлилась" мягко. Яркий свет ослепил, и я невольно зажмурился. Минуту назад тьму разрезали только лучи наших фонарей, а сейчас лампы дневного света сияли щедро, и сразу к ним трудно было привыкнуть.

На рудничном дворе было пустынно. Туннель уходил вдаль, две нитки колеи, вытянувшись в прямые линии, терялись в глубине. Белые стены туннеля выглядели непривычно.

- Хотя породы у нас очень крепкие, - заговорил Казаков, - на рудничном дворе обязательно делаем бетонные перекрытия. А в других местах, подальше, дрркретируем, то есть напыляем, цементный раствор. В породе все-таки есть трещины, и куски ее могут обвалиться...

Из туннеля показался электровоз. Мы шагнули в сторону, на бетонный тротуар. Мимо промчалась подземная -электричка, совсем как в Московском метро, только вместо вагонов - вагонетки с рудой.

Рядом со стволом машинист лихо затормозил, подошел к пульту управления и нажал кнопку. Первая вагонетка уже стояла в опрокидывателе. Она перевернулась, вибратор прикоснулся к ее стенке, и руда с грохотом полетела вниз, в бункер.

Электровоз чуть отъехал, и вот уже в опрокидывателе стоит другая груженая вагонетка. Просто как в сказке: машинист так и не отходил от пульта, а электровоз сам передвигал этот необычный подземный состав. Встреча с автоматикой, начавшаяся на поверхности, продолжалась...

- На наших шахтах, - пояснил Алексей Трофимович, заметивший мое удивление, - управление электровозами дистанционное. И здесь, и на погрузке... А раньше несколько человек работали.

Спускаемся по лестнице к бункерам. Снова поражает отсутствие людей. Вибролотки сами подают руду в дробилку, и мощная машина измельчает крупные куски.

Только после этого руда идет на-гора. Получается высокий экономический эффект, если первоначальное дробление вести внизу, - больше можно поднимать руды в вагонетке. Выгодно это... А теперь - в "восточный" штрек.

Проходя по рудничному двору, я вспомнил слова Головатого о белых туфлях. Действительно их можно тут не запачкать, потому что тротуары сделаны из бетона, и не только из гигиенических соображений - так практичнее. В этих местах лесов нет, да и быстро выходят из строя деревянные настилы. И хотя первоначальные затраты на сооружения оетонных дорожек выше, чем деревянных, в конце концов они окупаются. Шахта строится не на месяц и даже не на год. В Желтых Водах привыкли думать о будущем...

В одной из стен туннеля - проем. Дверь чуть приоткрыта. Женщина в белом халате сидит за столом и читает книгу.

Мы вошли в подземный медпункт.

- Работы много? - поинтересовался я, когда познакомился с Прасковьей Андреевной Пановой.

- Мало, - словно сожалея, ответила она.

- Даже книжку можно почитать?

- Что вы, это не художественная литература, - смутилась Прасковья Андреевна, - специальная.

- Много сегодня шахтеров у вас побывало?

- Один. Температура у него высокая. Грипп. Отправила домой.

- Часто к вам обращаются?