Зарево над Волгой

В Сталинграде находился также член ГКО Г. М. Маленков и командующий ВВС Красной армии генерал А. А. Новиков. Они вместе с командующим генералом Ватутиным обсуждали назревшие вопросы обороны города на командном пункте Юго-Западного фронта. Представитель ГКО В. А. Малышев, заместитель наркома танковой промышленности А. А. Горегляд, первый секретарь Сталинградского обкома и горкома партии А. С. Чуянов и начальник Главного автобронетанкового управления НКО СССР Я. Н. Федоренко в это время работали на тракторном заводе, который все еще выпускал танки Т-34. Вместе с директором завода К. А. Задорожным и парторгом ЦК завода А. М. Шапошниковым они руководили ремонтом танков, изготовлением новых машин, формированием истребительных батальонов и эвакуацией наиболее ценного заводского оборудования.

— Засучив рукава и надев рабочий халат, я проверял работу двигателей танков Т-34, — проговорил генерал Федоренко, глядя на Сталина. — Двигатель — сердце машины, и важно, чтобы это железное сердце работало без перебоев. Если честно, товарищ Сталин, не мое дело заниматься двигателями, но данной мне властью я приказал директору завода добиться того, чтобы завод выпустил как можно больше танков. Ведь рядом проходил фронт, и все мы были свидетелями, как фашисты стремились захватить город. Они шли напролом, на своем пути убивали все живое, сжигали дома и предприятия. Сталинград буквально стонал от вражеских атак, и отразить их могли только наши танки… Тогда их у нас было мало. Теперь же к концу этого года наши заводы дадут Красной армии двадцать пять тысяч танков. У нас уже сейчас стало больше танковых корпусов…

— Вот о них я и хочу с вами поговорить, — прервал его Сталин. — Это хорошая цифра — двадцать пять тысяч танков! А танковые корпуса — это та сила, которая может принести победу в сражении, если ею умело распорядиться. У нас уже есть отличные командиры корпусов, но их до обидного мало.

— Будет больше, Иосиф Виссарионович! — улыбнулся генерал Федоренко. — Не знаю, одобрите ли вы мои действия, но, бывая в войсках, я подыскиваю отличных вояк, чтобы приобщить их к танкам. Когда человек воспринимает танк не как кусок металла, а как живое существо, ему можно доверить машину, и он наверняка добьется успеха в любом бою.

— Приобщить к танкам — это вы хорошо выразили свою мысль, Яков Николаевич, — горячо произнес верховный. — Ведь часто в танкисты попадают случайные люди, потому и терпят поражения на поле боя… Но вернемся к танковым корпусам, — вдохновенно продолжал Сталин. — У нас получилась какая-то чехарда. Впервые они были сформированы в 1938 году на базе механизированных корпусов, а через год мы их расформировали и стали создавать моторизованные дивизии и танковые бригады. Но начавшаяся война показала, что танковые корпуса нужны, что это могучая сила в сражениях, и вновь начали их создавать. Я, правда, не помню, сколько их сейчас у нас, но не в этом дело…

— Сейчас мы имеем 24 танковых корпуса, — подсказал генерал Федоренко. — Но их будет больше…

— Но не все танковые корпуса отвечают нынешним требованиям войны, — подчеркнул Сталин. — Некоторые командиры слабо подготовлены в тактическом отношении, экипажи порой не сколочены, потому-то в танках у нас существенные потери. Чего я хочу от вас? — Верховный глядел генералу в лицо. — Вам надлежит побывать в танковых корпусах, проверить подготовку командиров, экипажей, выявить недостатки, сделать все, чтобы выше поднять их боеготовность. Это очень важно, Яков Николаевич. Куда вам ехать? На любой фронт Сталинградского направления. Там у нас сейчас главный участок борьбы с врагом. На днях мы начнем под Сталинградом мощное контрнаступление, и все, что вам удастся сделать, пойдет нам на пользу. У генерала Еременко вы были, и он доволен тем, что вам удалось там предпринять. Можете поехать к генералу Ватутину на Юго-Западный фронт или в войска Донского фронта к генералу Рокоссовскому. Присмотритесь к командирам корпусов, возможно, есть такие, кого следует заменить. У вас, как заместителя наркома обороны, есть на это полномочия, так что вам и карты в руки. Хочу еще добавить, что мы имеем очень боеспособные механизированные корпуса, ими командуют опытные и лихие — не боюсь этого слова — генералы. Один из них — генерал Танасчишин.

— Мне он тоже нравится, — заметил генерал Федоренко. — Умен, расчетлив, храбр, правда, порой горяч. Хотя чего стоит командир, если он тих, не горит в деле, а тлеет. Нет, — вдохновенно продолжал Федоренко, — мне по душе пылкие, страстные командиры, и в жизни у них все ладится, и в бою они на виду.

— Вот такие люди, как генерал Танасчишин, и должны командовать танковыми корпусами, — жестко произнес Сталин. — А находить их, учить боевому искусству, умению побеждать в сражениях — ваша задача, Яков Николаевич. — Подумав, он добавил: — Все мы ныне в долгу перед Родиной, а долг на части не делится, его надо нести самому…

Ушел от верховного генерал Федоренко в приподнятом настроении. «Уеду на фронт на рассвете, чтобы утром быть в штабе Юго-Западного фронта у Ватутина», — решил он.