Зарево над Волгой

Жуков присел к столу и быстро набросал текст радиограммы в Ставку, указав, что «контратака принесла лишь частичный успех». Он отдал листок дежурному по связи:

— Срочно передать в Ставку!

Он знал, что Сталин непременно даст ему ответ, но тот неожиданно вышел на связь по ВЧ.

— Значит, добились частичного успеха? — глухим голосом спросил он.

— Мы уже готовим новый удар, и я уверен, что на этот раз у нас получится, — произнес Георгий Константинович.

— Готовьте, — изрек верховный.

Жуков был приятно удивлен, что верховный в этот раз не бросил ему упрека. Но оказалось, что он ошибся. 3 сентября он получил за подписью верховного жесткую телеграмму, от прочтения которой у него едва не захватило дух. Верховный писал, что положение со Сталинградом ухудшилось, противник находится в трех верстах от города. Сталинград могут взять сегодня или завтра, если северная группа войск тотчас же не окажет помощь. «Потребуйте от командующих войсками, стоящих к северу и северо-западу от Сталинграда, немедленно ударить по противнику и прийти на помощь к сталинградцам, — телеграфировал верховный. — Недопустимо никакое промедление. Промедление теперь равносильно преступлению. Всю авиацию бросьте на помощь Сталинграду. В самом Сталинграде авиации осталось очень мало».

Прочитав депешу, Георгий Константинович невольно подумал, откуда верховный узнал о том, что случилось вчера, ведь он не докладывал ему подробности? Наверное, ему звонил генерал Еременко. Но Жуков не относился к тем, кто боялся окриков верховного, с ним он всегда был предельно прям, ничего не скрывал, но умел за себя постоять и не давал в обиду других, если они не были в чем-то виновны. Сейчас Георгий Константинович прочел еще раз депешу и позвонил Сталину. Он заявил, что готов отдать армиям приказ начать наступление, но войска израсходовали боезапас и им надо запастись, а это произойдет лишь не раньше вечера 4 сентября. К тому же важно установить взаимодействие частей с танками, артиллерией и авиацией — без них вряд ли будет успех.

— Думаете, что противник станет ждать, пока вы раскачаетесь? — раздраженно проговорил Сталин. — Еременко утверждает, что противник может взять Сталинград при первом же нажиме, если вы немедленно не ударите с севера.

— Я не разделяю эту точку зрения, — жестко возразил Жуков. — Прошу разрешения начать наступление 5 сентября, как было намечено ранее. Что касается авиации, то я сейчас отдам приказ бомбить врага всеми силами.

Верховный с ним согласился, но предупредил: если противник начнет общее наступление на город, следует немедленно атаковать его, не дожидаясь окончательной подготовки войск.

— Ваша главная задача, товарищ Жуков, отвлечь внимание немцев от Сталинграда, — неторопливо, но твердо произнес верховный, — и, если удастся, ликвидировать немецкий коридор, разделяющий Сталинградский и Юго-Восточный фронты.

Жуков так устал за день, что, выпив чаю, прилег отдохнуть, наказав командарму Москаленко сразу же разбудить его, если противник начнет боевые действия. Он лежал на жестком деревянном топчане в небольшой комнате и никак не мог уснуть. Щербатая луна заглядывала в окно, а когда туча накрывала ее, в комнате становилось темно. Почему-то Георгий Константинович вспомнил разговор с Василевским, когда улетал в Ставку. «Смотри за Гордовым, как бы он не подвел нас, — предупреждал Александр Михайлович. — Оперативная подготовка у него хорошая, но то, что его понизили в должности, назначив заместителем командующего по Сталинградскому фронту, он воспринял с обидой. А когда у человека в душе кипит, жди от него промаха. К тому же на него стал покрикивать генерал Еременко, коему Ставка подчинила два фронта». На это Жуков ответил: «Не переживай, Александр Михайлович, я уже переговорил с Еременко, кое-что высказал и Гордову, и он заверил меня, что не подведет нас».

Незаметно наступил рассвет, и по всему фронту 24-й, 1-й гвардейской и 66-й армий началась артиллерийская подготовка. Жуков встал рано и уже наблюдал за началом операции с КП 1-й гвардейской армии. Рядом с ним стоял командарм Москаленко и давал ему некоторые пояснения.

— Плотность нашего огня небольшая, и толку от него мало, — сердито произнес Жуков.

— После залпового огня «катюш» гитлеровцам не поздоровится, — заверил его генерал Москаленко.

Но чуда не произошло — наши войска продвинулись вперед на два — четыре километра, что, естественно, разочаровало Георгия Константиновича. И когда вечером ему позвонил Сталин, чтобы узнать, как идут дела, он со свойственной ему прямотой заявил, что к северу от Сталинграда немцы ввели в бой свежие войска, переброшенные из района Гумрака, и наше наступление застопорилось. Сталин, однако, ответил, что надо продолжать контратаки, строго предупредив своего заместителя о его главной задаче — «оттянуть от Сталинграда как можно больше вражеских сил».

Но как Жуков ни старался, прорвать боевые порядки противника или ликвидировать его коридор наличными силами он не смог. В таком же духе высказались генералы Гордов, Москаленко, Малиновский и Козлов.