Заря генетики человека. Русское евгеническое движение и начало генетики человека

...

«Весь Гостиный двор, все население его, купцы, приказчики, жили странной жизнью, полной глуповатых по-детски, но всегда злых забав. Если приезжий мужик спрашивал, как ближе пройти в то или иное место города, ему всегда указывали неверное направление, – это до такой степени вошло у всех в привычку, что уже не доставляло удовольствия обманщикам. Поймав пару крыс, связывали их хвостами, пускали на дорогу и любовались тем, как они рвутся в разные стороны, кусают друг друга, а иногда обольют крысу керосином и зажгут ее. Навязывали на хвост собаке разбитое железное ведро, собака в диком испуге, с визгом и грохотом, мчалась куда-то; люди смотрели и хохотали».

Сам Алексей прошел через огонь и медные трубы, периодически голодал, претерпевал побои и унижения, жил под открытым небом и в жалких подвалах, деля пищу с крысами и собаками. И даже тогда, когда юношей отправился в Казань с определенным намерением попасть в университет, должен был вместо подготовки к экзамену заняться тяжелым трудом булочника и ежедневно месить по 15 пудов теста, конечно, не имея времени на чтение книг и самообразование. Он был мальчиком на побегушках, мусорщиком, торговцем, грузчиком, булочником, сторожем, непрерывно меняя десятки занятий наименее квалифицированного характера. Среда сделала все, чтобы заглушить ценные врожденные задатки А. М. Пешкова, повернуть его на путь бродяжничества и социального отщепенства, который он так хорошо знал и описывал. И если после всей этой бурной жизни он все-таки сделался блестящим писателем, имя которого пользуется огромной популярностью среди широких народных масс не только у нас, но и во всем мире, то причину этого изумительного явления мы должны искать не во внешних условиях, а в тех наследственных задатках, которые он получил от своих предков и которые выделили его из других представителей той же среды, оставшихся на дне и кончивших пьянством, преступлением, нищетой и самоубийством.

Табл. 2 представляет генеалогию Алексея Максимовича Пешкова, поскольку она была известна ему самому. Вероятно, эту генеалогию никогда уже не удастся пополнить сведениями о более ранних поколениях.

А. М. Пешков лучше всего из предков знал своего деда и бабку со стороны матери, у них он воспитывался, и им он дает наиболее полные характеристики в своем «Детстве». Поэтому общий обзор генеалогии всего удобнее начать именно с них.

Дед Горького (II 3) был Василий Васильевич Каширин, нижегородский мещанин; он родился в 1800 г. Об его отце (I, 1) мы знаем только то, что он был убит разбойниками, приехавшими в Балахну грабить купца Заева. «Дедов отец бросился на колокольню бить набат, а разбойники настигли его, порубили саблями и сбросили вниз с колокольни». Значит был смелый, решительный человек, готовый впереди других делать общественное дело.

Мать В. В. Каширина (I, 2) была энергичной сильной женщиной. Сын рассказывает про нее: «Она на себе мешок муки таскала по пяти пудов веса, силища у нее была не женская, до двадцати годов меня за волосья таскала очень легко». По отзыву бабушки Акулины, – бесконечно доброй и благожелательной в своих отзывах о людях, – «была она калачница и злой души баба, не тем будь помянута… эх-ма, что нам про злых вспоминать. Господь и сам их видит. Он их видит, а бесы любят». А сын рассказывает про мать, что она «тихонько пиво варила и продавала». Ее практический ум сказался в том, как она выбрала жену для сына. «Видит, – рассказывает бабушка Акулина, – работницая, нищего человека дочь, значит, смирной буду»… Выбор действительно оказался исключительно удачным.