Заря счастье кует

А котомка, уже не ягушкой, а крохотной галкой, воробышком серым скрывалась-терялась из глаз.

– Ох, поруха-беда, парень мой! – подобрела кассирша. – И много ли денег в котомке!

Назвал.

– Провезу тебя так... задарма. И обратно свезу. Токо б «ноги» котомке твоей не приделали.

Когда паром возвратился, штабель был пуст. Ни «воробышка». Миша всхлипнул, бдительно начал осматривать сгрудившихся на берегу пассажиров.

– Котомку на штабеле никто не поднял? – помогала ему кассирша.

Промолчали. Котомки ни у кого не было, Миша взобрался на штабель-другой, взад-вперед бестолково мотался по опустевшему берегу, по мосткам, заглянул под причал, под осохшие старые лодки. Приметив женщину, спускавшуюся с угорья, с порожними ведрами на плечах, Миша бросился к ней:

– Тетенька! Вы не видели, там вон лежала котомка моя!.. В ней документы и деньги!

– Серенькая!

– Ага!! Серенькая!! – вскричал паренек.

– Соседка моя подобрала. Сейчас укажу, где живет.

Соседка не вдруг-то, не сразу доверилась:

– Называй, рассказывай, что в ней в середке. Может, она и не твоя!

Захлебываясь, перечислил, назвал.

– Эх, голубь-неслетышек, – протянула ему холщовое, самотканое счастье «соседка». – На, держи! Да наперед-то губы покрепче сжимай.

Может быть, эта первая незадача и насторожила Мишу. А может, обычная в этом возрасте тяга к родному порогу, к материнской опеке, к теплу ее глаз. Тоскливыми и отчужденными показались ему первые дни пребывания в училище. Томился. Скучал. Стал рассеянным – оттого и чуть-чуть туповатым.

Через пару недель – убежал. Заявился с повинной к отцу:

– Папа, лучше я буду овечек пасти!!

– Кто ж тебя прогоняет! Паси, – приласкал его взглядом отец. – Паси. Это дело нехитрое...

Непонятно, одобрил или осудил!

Ох вы, овцы, шальные, дурные, осенние... Все бегут, и бегут, и бегут. А дожди их секут, и секут, и секут. Им неславно, и ты промокаешь насквозь. Ноги тоже в мокре. А они все бегут и бегут да все блеют, ревут, не дают костерка развести.

Стали волки уже подвывать, когда Мишино стадо загнали в кошары.

Робко просит отца:

– Папа... Отпусти меня в восьмой класс!

– Кто же примет тебя! По два месяца учатся уж.

– Разрешишь, может быть, упрошу.

Задал думок отцу. Сам-восьмой Иван Павлович в семье. Супруга Клавдия Николаевна прихварывает. А кормилец в колхозе один – трудодень. Трудодень квашню растворяет. Да велик ли он с тощенькой вятской земли – вот в чем вопрос. Тяжко, думно отцу. Но встал-таки, поднялся Иван Павлыч Красилов.

– Пойдем вместе просить, – приобнял за плечи он своего «овцевода», бедолагу-ремесленника.

Мишу приняли.

В каникулы, даже зимние, искал у колхоза работы. Подравнивался к мужикам. Здоровенный вымахивал вятич!

Аттестат зрелости. Дальше как быть!

Иван Павлыч прирезал бычка, продал мясо и на выручку закупил малость тесу. Потронулась крыша во многих местах, изветшала. До осенних дождей рассчитывал подлатать ее. Загнивает домишко.

– Папа... Я хочу поступать в институт. Как ты посоветуешь?

Долго гладил шершавой рукой Иван Павлыч Красилов шершавые, как ладони, тесины. Глядел на крышу, глядел и на Мишу...

Глуховато спросил:

– Куда... В какой институт!

– В Йошкар-Оле, в лесотехнический.

– Сдашь!

– Сдам.

Еще раз погладил укладочку теса старший Красилов. Долго-долго смотрел на дыроватую крышу, пряча от сына глаза. Наутро не видно стало и тесу. Продал. На дорогу. На первое время...

В Йошкар-Оле ждали дюжего вятича неразгруженные баржи и вагоны.

Колышек на троих

Еще не пробилась к Оби таежная магистраль, а вдоль нее уже начали зарождаться новые леспромхозы. Тайга не потронута – целина. По два дятла на квадратный один километр.

Дали точку на карте и Михаилу Красилову. Вокруг точки – границы его леспромхоза площадью с малое европейское государство.

Михаил после окончания института уже успел «вкусить» леса. Сибирского. Лишний раз убедился, что через колено его не ломают, белой ручкой его не возьмешь. Он побывал на должности мастера лесозаготовок, технорука, руководил одно время пригородным одним леспромхозом, а теперь получил назначение в «коренную» тайгу на должность... вначале ее называют «директор тайги». Группу из трех человек возглавлял директор промкомбината «Облмежколхозстрой» Георгий Филиппович Капранов. От Ивделя, что на Урале, пешим ходом, с рюкзачками, с консервами в рюкзачках, отправились они вдоль линии строящейся железной дороги. Шли вначале по насыпи, потом пробирались по просеке, дальше – по компасу, шли разыскивать «точку на карте». Через тринадцать суток они оказались в той «точке» – на местности.