Заря счастье кует

Недавно область узнала о так называемом малиновском эксперименте. Суть его коротко такова. Дорога круглогодового действия с железобетонным покрытием отстает от вырабатываемых лесосек на 15– 20 километров. Брать из них лес можно лишь по хорошим морозам, – по теплу наступает «мертвый сезон». Малиновская бетонка уходит в тайгу на 40 километров. Там, где она кончается, малиновцы создали этой зимой промежуточный, «буферный» склад. Часть лесовозов доставляют сейчас хлысты только лишь до бетонки. Машины делают на укороченном расстоянии по восемь-девять рейсов. Дешевые зимние дороги несут двойную и тройную нагрузку. По бетонке же потом можно будет вывозить лес действительно круглый год. Здесь залог ритмичной работы предприятия, своевременной отгрузки леса потребителям. «Экономическая эффективность от внедрения новой технологии лесозаготовок, – пишет Красилов, – составляет 1400 тыс. рублей. Себестоимость кубометра древесины снижается на 90 копеек, производительность труда повышается на 13,3 процента».

Сельскохозяйственная пятилетка Тюменщины, призванная обеспечить нефтяной Север области хлебом, мясом, молоком, яйцом, овощами и другими дарами земли, ждет от малиновцев, от «сельского» своего леспромхоза миллионы кубов лесных материалов. В колхозно-совхозное строительство области будет вложено полмиллиарда рублей. Предстоит строить специализированные комплексы, склады минеральных удобрений, зернохранилища, механизированные тока, мастерские и гаражи, клубы и школы, детские учреждения и магазины, десятки тысяч жилых домов.

И везде нужен батюшка-лес.

– Будет лес! – заверяют малиновцы.

...Гладил шершавой рукой Иван Павлыч шершавые, как и ладони, тесины. И было их сорок штук, присоленных скупою крестьянскою слезою, – сорок убогих тесин. Сегодня его Миша, его сын – Михаил Иванович Красилов отгружает отцам на деревню эшелоны, десятки эшелонов, сотни эшелонов лесного добра.

«Все – во имя человека, все – для блага человека». Партийные эти слова, озарявшие дни работы XXIV съезда КПСС, для коммунистов Михаила Красилова, Ивана Таланцева и Виктора Грудцына не дежурный сиропчик из сладеньких уст, не концовка речистых докладов, а руководство к действию. И само действие!

ПОД КРЫЛОМ У ЖАР-ПТИЦЫ

Глухари по-урайски

Странные вещи случаются иногда с овощами в тайге. С обыкновенными. Огурцами, редиской, капустой...

Два повара застрелили двух глухарей.

Один повар, по фамилии Христолюбов, звать – Юра, кормил геофизическую партию, базировавшуюся у озера Светлого, в двадцати километрах от Урая, – зачинавшегося тогда города шаимских нефтяников. Неподалеку отсюда – скважина Р-6, первооткрывательница тюменской нефти, пробуренная бригадой мастера Семена Никитовича Урусова. Места исторические, несмотря на обилие глухарей.

Фамилию второго повара я запамятовал. Знаю только, что был он кавказец, южанин. Должность он занимал очень далекую от плиты и лаврового листа, но какой же кавказец не изготовит вам пару национальных блюд! Отсюда у других народов твердое убеждение, что каждый кавказец – повар, что жарит- варит он – на особицу, по-кавказскому. Нам не суметь.

Итак, на августовской зорьке было застрелено два глухаря. Матерых. Упитанных. Зобы полны ягод, в кулак не вмещаются. Перо на зобах сизым блеском горит, темнозеленью отсверк дает, излучается.

– Ха-а-арош дедушка! – взвесил Юра на кухонных малых весах свой трофей. – Шесть килограмм потянул.

– Ха-ха!! – торжествовал кавказец. – Мой на полкилограмма больше! Больше! – крутил он под Юриным носом своим глухарем. – У тебя – дедушка, у меня – аксакал!..

– Не к рукам варежка... – свысока бросил Юра. – Ружье стреляло... А вот суметь приготовить, в дело произвести!..

– Ты меня будешь учить, да! Стажировать будешь, да! Практиковать будешь! – загорячился кавказец.

– Сразу не научишь, – отвечал на полном серьезе Юра. – Полтайги глухарей с тобой изведешь, пока какой-нибудь толк...

– Люди! Нет, люди!! Вы слышали голос из провинции! – завинтился перед собравшимися к весам геофизиками уязвленный сын гор. – Этот, извиняюсь, кашевар с черпаком хочет учить меня жарить дичь! Скажите, де-вуш-ка... молодой человек... Не спрашиваю – кушал ли ты, спрашиваю – видел ли ты когда-нибудь фазана! Фазана!! Такой птица есть. Глядел такой птица!

– А чего там глядеть! – процедил Христолюбов.– Перо плюс перо плюс перо и зародыш мяса. То ли дело – наш дедушка! На барана бог ростил, – повзвешивал он в обеих руках своего глухаря.

– Ну, хорошо, хорошо! Пусть дедушка, пусть твой баран... Жарь дедушку ты, жарю дедушку я. Вот ребята – свидетели. Они судят потом, они пробуют... Они скажут, если не проглотят язык на моем глухаре, чей еда – настоящий еда, чей тошнотик, гастрит – тьфу – трава! Когда жарим, скажи! – подступил он вплотную к Юре.

– Вечером и зажарим, – отвечал спокойненько Юра. – Народ как раз весь будет в сборе... Жюри изберем.

– Вот, вот-вот-вот! Жюри! Раз в три сутки, но умное слово. Мы жарим, жюри жареное кушает. Хорошо, – согласился кавказец.