Заря счастье кует

Представьте, идет перегон. В стадах начинают появляться маленькие оленята. При снеготаянии в руслах многочисленных рек, ручейков, впадин снег становится кашицей. Он набрякнул водой, словно няша в болоте, а стадам надо одолевать эту злую купель. Олени теснятся, под ними трещат, прогибаются вешние льды. Вот тут-то, промокнув до ушек, и становятся неокрепшие перегонные оленята «легочниками». Чтоб излечить такого, спасти, нужно много антибиотиков. А они дороги, и в достатке их нет. Малыши погибали. При вскрытии у них находили вместо легких – пузыри с жидкостью. В неблагоприятные весны падеж молодняка был довольно значительным.

Но вот пришла «однократная инстилляция». Метод прост и дешев. В условиях тундры им может воспользоваться не только ветеринарный работник, но и любой оленевод, прошедший короткий ветминимум. Олененку закапывают в глаза пятидесятипроцентный раствор коварсенола. И все! Проще простого, дешевле дешевого. Инстилляция в три раза сократила падеж оленят от простудно-легочных заболеваний. «Кеертовы капельки» (так называют ярсалинские оленеводы пипетки с новарсенолом) получили распространение не только у нас на Ямале. После опубликования статьи «Новарсенол в оленеводстве» ее автор получает десятки запросов и писем. Пишут с Камчатки, из Якутии, из Архангельска, из Норвегии, из Финляндии – отовсюду, где живут и ведутся олени. Юрий Георгиевич добросовестно отвечает.

– Кандидатская ходит за тобой по пятам,– укоряют оленьего Айболита друзья.– Садись и пиши! – понуждают всячески.

– Некогда! – отмахивается Юрий Георгиевич.– Мы люди практики.

И впрямь некогда. Он переводит разговор на биологию овода, который сейчас вот, сегодня, сию минуту наносит оленеводству огромнейший вред. А жаровой барьер! А «комариный барьер!» Есть и такой в оленеводстве. Это когда комар в самой силе, в могуществе.

Родом Юрий Георгиевич Кеерт из Прибалтики. Эстонец по национальности. Но вот уже шестнадцать лет проживает на побережье Обской губы. Сейчас Юрий Георгиевич возглавляет ветеринарную службу огромнейшего Ямальского района.

Ежегодно во всех совхозах и индивидуальных ненецких стадах проводятся плановые противоэпидемические лечебно-профилактические ветеринарные мероприятия. Поголовью оленей и домашнему скоту делают прививки против сибирской язвы. Вот уже свыше сорока лет Ямал не знает «сибирки», уносившей в прошлом сотни тысяч оленей, опустошавшей полуостров.

Крупнорогатый скот Ямала чист от бруцеллеза и туберкулеза.

Даже собак, как это и надлежит Айболиту, не оставляет без своего «докторского» попечения Юрий Георгиевич. Будь ты оленегонный пес, будь ездовой, промысловый ли – получай-ка, друг человека, шприц от чумы и от бешенства.

В своей привязанности к Ямалу, к его круторогому «зверю» Юрий Георгиевич не одинок. Он, по сути, служит еще «действительную», а не сверхсрочную. Тридцать девять лет жизни отдал ямальскому оленеводству зоотехник Георгий Васильевич Нермитин. Тридцать шесть – зоотехник Василий Климентьевич Краснобаев. К лику сиих закоренелых, поседевших оленелюбов надо причислить и старшего зоотехника окружного управления сельского хозяйства Александра Прокопьевича Буткова.

В прошлом году гербовый ярсалинский олень «потянул» на весах приемных пунктов 7300 центнеров. Из них 1760 центнеров – сверхплановые. Потянул бы и больше, если бы... не запутался своими абстрактными рожками в старой нескончаемой сказке «про белого бычка». Вот уже много лет «сказывают» ее окружные и областные «сказители». Конца не предвидится...

...Идут с дальних ягельников умножившиеся круторогие, бодрые телом и духом стада. Если забить в эту пору оленя – туша облита жиром, мясо в полном соку, в особливой оленьей духмяности, не растрачено в нем ни одной вкусовой живоструечки, ни единого позывного ферментика. Хочешь – сам ешь, истекай слюной, хочешь – европейские рестораны с рогами, с копытами у тебя это яство закупят. Закупят и бизнес сделают.

Переходы, как упомянуто выше, длинны, требуют времени, маршруты отдельных касланий достигают 500–800 километров. По пути к забойным пунктам олени, естественно, что-то теряют и в весе, и в общей упитанности. Теряют, но очень немного. Главное – впереди. Качество и количество мясопродукции жестко зависит теперь от срока забоя животных.

По твердому убеждению специалистов, забой следует производить с половины октября, предельно сжимая и сокращая его календарные сроки. Именно в эту пору олени достигают наивысшей упитанности. Не тронута, не побита еще личинкой подкожного овода кожа животных. Время. Спех. Иной час лучше мастера. Но заготовители окрпотребкооперации, призванные вести прием и забойку животных, без обиняков заявляют руководителям оленеводческих хозяйств: «Подождем, кум. Подождем до прострельных надежных морозцев. Знаешь, ведаешь – негде мясо хранить...».