Заря востока

« Я тогда прислуживал сэру Филиппу, и был свидетелем их разговора. Она сообщила сэру Филиппу, что его сын, Генрих, умер от «чёрной смерти» в Бордо. А его невестка, Жанна, скончалась накануне от послеродовой горячки. Сама старуха была повивальной бабкой, и ухаживала за бедняжкой из жалости. Перед смертью Жанна попросила её отнести младенца в замок де

61

Комбс, и передать его сэру Филиппу.

«Она сказала, что вы, господин, его родной дед. Больше о нём некому позаботиться», – заявила старуха.

Не один мускул не дрогнул на лице сэра Филиппа.

«Заплатите старухе за труды пять золотых, а бастарду*6 найдите кормилицу в деревне, и подыщите приёмную семью, я щедро заплачу, а когда он подрастёт, отправьте в монастырь! Больше я ничего не желаю о нём слышать», – распорядился он.

«Но ведь ребёнок родился в браке, и не был бастардом! А, значит, имел все права, в том числе и право, носить имя де Комбс!», – воскликнул мальчик.

«Всё так, ты прав!», – кивнул Лорме.

«Вот только сэр Филипп не желал признавать ни этого брака, ни своего внука! Он тотчас вызвал легиста*7, который помог составить ему завещание.

По нему, младенец лишался всех своих прав, а всё состояние рода де Комбс переходило после смерти сэра Филиппа к его младшему сыну, Роберту, и его потомству!», – сообщил старик.

«А что же потом стало с младенцем?», – полюбопытствовал Патрик.

«Не знаю, Патрик, не знаю! Судьба была к нему несправедлива!», – покачал головой старик.

«Неужели сэр Филипп так и не раскаялся в том, что отказался от родного внука?», – спросил мальчик.

«В своих грехах он держит теперь ответ перед Господом. Однако, хотя и внешне сэр Филипп ничего не показывал, было видно, особенно в конце его жизни, что это решение тяготило его», – произнёс Лорме.

«А как нарекли того младенца, сына сэра Генриха и Жанны?», – спросил Патрик.

«Погоди-ка, дай вспомнить, столько лет прошло!», – задумавшись, наморщил лоб Лорме.

«Вспомнил! Старуха сказала, что его окрестили Ричардом!», – воскликнул он.

Патрик почувствовал, как его спину порыл липкий холодный пот, несмотря на то, что в комнатке было жарко. Теперь всё сходилось.

Наши дни. Санкт-Петербург.

Сначала за дверью было тихо. Потом Павел услышал шаги. Кто-то подошёл к двери, и посмотрел в глазок.

«Откройте, я из полиции!», – произнёс Павел, раскрыв своё удостоверение, и поднеся его к глазку.

Раздался лязг замка, и дверь распахнулась. На пороге стоял светловолосый парень с приятными чертами лица, большими светло-серыми глазами, и капризными губами. Выйдя на лестничную площадку, он прикрыл за собой дверь.

62

«Вы, Алексей Березовский?», – уточнил Стариков.

«Да, это я! А что собственно вам нужно?», – нахмурив брови, поинтересовался Алексей.

«Дело касается вашей бывшей девушки, Веры Степановой», – объяснил Павел.

«Послушайте, я ничего не желаю слышать о Верке! Мы давно не общаемся! Я женат! У меня теперь другая жизнь, другой круг общения! Понимаете, другая! Если она по своей дурости вляпалась в какую-нибудь историю, это её проблема!», – зло, сверкнув глазами, прошипел он.

«Значит у вас всё хорошо?», – усмехнувшись, поинтересовался Стариков.

«Да, я женат, счастлив, и хочу, чтобы вы оставили меня в покое!», – с вызовом произнёс Березовский.

«А вот у Веры всё очень плохо! Её убили!», – вздохнув, сообщил Павел.

От неожиданности, Алексей онемел. Через какое-то время, он открыл рот, очевидно, хотя что-то сказать, но в это время дверь квартиры отворилась, и взору Старикова предстала молодая женщина.

Женщина, несмотря на молодость, была грузной, с маленькими узкими глазками, большим ртом с толстыми губами, носом картошкой, и жидкими светлыми волосами, собранными в неряшливый пучок. Одета она была в аляповатый, пёстрый шёлковый халат, украшенный стразами. На ногах красовались зелёные тапки с красными сердечками.

Когда она открыла дверь, Павел заметил, как в её глазах полыхнул огонёк ревности. Однако, увидев, что Алексей разговаривает с мужчиной, она успокоилась, огонёк ревности потух.

«Алексей, кто это?», – потребовала она объяснений от мужа.

«Яночка, солнышко, это мой знакомый. Он уже уходит. Иди в дом, а то простудишься. Я сейчас буду», – ласково заворковал тот.

Женщина окинула пристальным взглядом Павла, молча кивнула, и ушла в квартиру.

«Вот что! Мне очень жаль Веру, но помочь я вам ничем не могу. Оставьте меня в покое!», – истерически взвизгнул Березовский.

«В таком случае, следователю придётся вызвать вас повесткой, для дачи показаний!», – заявил Павел.

«Хорошо, я сам приду и дам показания!», – сразу пошёл напопятный Алексей.

«Завтра в девять вас будет ждать следователь Немчинов», – произнёс Стариков, и, черкнув на бумажке координаты, передал их Березовскому.

Тот молча кивнул, и тотчас ушёл в свою квартиру, хлопнув дверью.

«Парень явно что-то скрывает, и кого-то боится », – подумал Стариков.

Он вдруг почувствовал, что страшно устал, а в животе урчало от голода.

«На сегодня хватит!», – решил Павел, и отправился домой.

На следующий день, рано утром, Стариков отчитывался перед Немчиновым о проделанной работе.