Зарядка (СИ)

  -- Пошли лучше курнём, - Котляревский положил свою тяжёлую руку на плечо Ясеню и стал отводить его к подоконнику, где уже примостились для перекура те из дедушек, кто пришёл сюда раньше.

   А Малышев, поставив тазик в ближайшую раковину (он так и не выпустил его из рук во время инцидента) стал наполнять его, постепенно приходя в себя. Краем глаза Игорь всё же поглядывал в сторону окна, возле которого пристроился Ясень, мало ли что. Вскоре тазик наполнился, и Малышев потащил его в свой кубрик.

   В кубрике почти никого не было, только у окна, сидя на нижней койке, подшивался Морячок, чернявый рядовой старшего призыва. Малышев оставил тазик на взлётке, а щёткой стал выметать из-под коек пыль, спички, бычки и прочий мусор. Он уже готов был приступить к влажной уборке, когда от окна донёсся голос Морячка:

  -- Эй, ты, как тебя там, иди сюда.

  -- Чего, Валер? - отозвался Малышев, что к дедушкам лучше являться по первому зову, стараясь не выводить их из дружелюбного состояния.

  -- У тебя руки чистые? - Морячок поднял голову в сторону приближающегося Малышева.

  -- Ну? - Игорь ждал, что скажет ему этот дедушка, решивший занять своими нуждами столь драгоценные минуты до прихода роты с зарядки.

  -- Тогда слетай в каптёрку, принеси мне белых ниток. Да поживей. Скажи - для меня.

   Быстрым шагом Игорь устремился в сторону каптёрки.

  -- Гош, - донеслось сбоку, - Ты уже подмёл? Щётку возьму? Игорь кивнул, и теперь уже в соседнем кубрике закипела работа по наведению блеска.

   Повезло. У каптёрки никого не было. И нитки болтались на месте. Отмотав приличный кусок, Игорь уже было повернул в свой кубрик, но тут дверь каптёрки приоткрылась, и на пороге появился хозяин этого уголка природы, здоровенный старший сержант Кондаков. Холодный пот прошиб Малышева. Сердце учащённо забилось. "Сейчас привяжется", - мелькнуло в голове.

  -- Стой, гурон.

   Малышев остановился и оглянулся.

  -- Кому нитки тащишь? - в голосе сержанта не было злости, а чувствовалось лишь равнодушное любопытство. Ему явно не было понятно, что тут делает рядовой младшего призыва во время, отведённое для зарядки.

  -- Морячку, он просил, - глядя на сержанта, как кролик на удава, пролепетал Игорь.

  -- Ну, ну, тащи, - Кондаков уже было направился в умывалку, - Да, - на пороге обернулся он, - Принеси-ка моё полотенце. Койку знаешь? Ну, то-то...

   Дверь захлопнулась. Облегченно вздохнув, Малышев поспешил назад к Морячку.

  -- Ну что, принёс? Давай сюда, Морячок нетерпеливо протянул руку за ниткой. Отдав нитку, Малышев повернулся, чтобы продолжать уборку, всё ещё надеясь, что до того, как рота прибежит с зарядки, останется кроха свободного времени.

  -- Э! - вдруг снова окликнул его Морячок, - А под тумбочками кто подтирать будет? Или, нет Ясеня, так можно на халяву отвертеться?

   В душе Игоря начинало что-то ворочаться. То ли раздражение, то ли злость, что из-за какого-то много мнящего о себе фрукта начинало портиться это утро, не так уж плохо начавшееся. Но, ни слова не говоря, он отодвинул тумбочку рядом с Морячком и вымел из-под неё несколько окурков со спичками, которые, наверняка, тот же Морячок и смолил вчера после отбоя с соседом по койке Подберёзовым. Догнав щёткой бычки до взлётки, Игорь взялся за тряпку.

   - Подними ноги, а то замочу, - Малышев накрутил тряпку на швабру и подошёл к койке Морячка. Теперь командовал он. И, не дай бог, не поднял бы этот прилизанный дедушка ноги, уж Игорь бы постарался, чтобы его сияющие сапоги, а то и штаны изведали грязной воды. Но Морячок ноги поднял. Осталось только размеренными движениями прошаркать под всеми койками, собрать мусор в тазик и упереть его вместе со швабрами в умывалку.

   " Гоп, стоп", - промелькнула мысль, - "Совсем забыл. Там же Кондаков. Ему полотенце принеси, козёл его забодай. Что же делать?"

   Около шкафа для инструментов Игорь остановился. Косясь на дверь в умывалку, он положил на места щётку и тряпку, а тазик пристроил рядом, надеясь вылить потом, при удобном случае. Пытаясь придать своим рукам чистый вид, Малышев заспешил к койке Кондакова. Белоснежное полотенце висело там, где ему и положено было быть. Вскоре Малышев уже бежал к умывалке. Но Кондакова внутри не было. Не было его и в сортире. Зато были другие. Не успел он ступить и шагу, как вдруг оказался припёртым к стенке. Трое кавказцев стояли перед ним. Один из них приставлял к горлу Игоря остриё ножа и говорил:

  -- Не рипайся, дющарик. Лючши сразу гавари, гдэ дэнги. А то - чик, - он слегка нажал, - и усё.

  -- Нет у меня никаких денег, - еле проговорил Малышев, между тем как цепкие смуглые руки шарили по карманам его ХБ, извлекая оттуда поочерёдно военный билет, записную книжку, карандаш и некоторые другие мелочи.

  -- Пасмотрим, пасмотрим, - кавказцы судорожно вынимали военник и записную книжку из обложек, прощупывали пилотку. Конечно, в пилотке они ничего кроме иголок найти не могли, но под обложкой записной книжки у Малышева лежал последний червонец, чудом сохранившийся ещё с гражданки, о котором и сам Игорь забыл где-то уже недели две тому назад.