Зарница

Край окопа задрожал под тяжестью приближающегося танка. Послышалась немецкая речь. Они кричали на своем рваном, каркающем языке, пытаясь запугать обороняющихся. До танка оставалось двадцать метров. Было слышно, как в его броню ударяют пули и жужжа разлетаются. В танк не надо было целиться. Выстрелил навскидку и тут же спрятался в окоп. Раздался взрыв, но второго не последовало, зато криков было много. Санек взял ручную гранату и бросил ее на голоса.

— Граната! — Заорали фашисты.

Их крики потонули в ее разрыве. Санек бросил еще три и перезарядил гранатомет. Стрелять из того же места было опасно. Он перебежал в другое и выглянул. Фашисты отступали. Они отстреливались, но это было уже не наступление. Их пули ложились куда попало. Санек выстрелил в танк и попал ему в передний каток. Танк остановился. Экипаж поспешил покинуть его. На чьей-то позиции стоял ПКМ. Ствол еще дымился, но игрока не было. Ствольная коробка была испачкана запекшейся кровью.

Санек приложился к прицелу, начал курок, но выстрела не последовало. Оказалось, что коробчатый магазин пробит осколками. Санек нашел в земляной выемке новый, зарядил его и выпустил весь в отступающего противника.

Стрельба затихла. Фашисты на семи уцелевших танках, из тридцати, спрятались за складкой местности. Команда стала собираться. Набралось семеро, включая Санька.

— Да уж, думал, не выстоим. — Признался Томас.

Его лицо было в крови. Пуля или осколок пробороздили его череп. Он умылся стерильным раствором. Леня помог ему забинтовать голову. Почти все из оставшихся имели ранения. Даже Самойлова зацепило в плечо.

— А ты нормально играешь для первого раза. — Похвалил Томас Санька. — Если решишь играть дальше, можем с тобой нормально заработать на этом.

— Я подумаю. Пока у меня были другие планы.

Горячка сходила, оставляя за собой чувство душевной выпотрошенности. В этот момент он не хотел играть. Игра, вдруг, напомнила Саньку скотобойню.

— Леша! Леша! Ты живой? — Послышался рядом женский голос.

Игроки высунулись из окопа и увидели жену Самойлова и дочь, пытающихся ползком подобраться к окопам. Самойлов пулей выскочил к ним.

— Машка, ты дура, зачем ты сюда пришла? Здесь опасно!

— Алька начала плакать, подумала, что тебя убили. Я не выдержала, решила проверить.

— Ползите назад, сейчас же.

— А вы отбились?

Маша смотрела на нависший над окопом горящий немецкий танк.

— Отбились. С трудом.

Дочка командира, голубоглазая, с чумазой мордахой и промытыми дорожками слез, смотрела на игроков. Она смотрела на них, как на сказочных героев, во все глаза. Санек поймал ее взгляд, и ему снова стало не по себе. Что для него было развлечением, для этого несчастного ребенка, с почти стопроцентной вероятностью, должно было закончиться смертью. Он не знал, не думал о том, что в игре его могут поджидать такие подводные камни. Он свято верил, что пришел играть, и это будет чистой воды геройство.

— Томас, я попробую отвезти их на станцию. — Произнес Санек.

— Не дури, друг. Это же история. Она ни на что не влияет. Никакого эффекта бабочки. Убьют их, или они выживут, ничего не поменяется.

— Томас, я не о том. Я могу поменяться, понимаешь? Мы же не скот, не роботы бездушные. Что со мной станет, если я закрою глаза на их смерть? Я же стану чудовищем, тварью.

— Ну, ты загнул. — Протянул Леня.

— Я думал, ты игрок. — Разочарованно произнес Томас.

— Нет, извини, кажется, это моя последняя игра.

— Как хочешь, но на БМП мы скидывались вместе.

Санек понял, что его злило вечное измерение всего деньгами.

— Тогда, давайте изменим сюжет и отправимся все вместе на «жэдэ» станцию. Думаете, по дороге не будет адреналина?

В глазах Самойлова, смотрящего с надеждой на Санька, застыли слезы. Он не смел вмешиваться, но до смерти хотел, чтобы этот человек сумел убедить своих товарищей.

— Мужики, мне только дочку с женой отправить, а я с вами, до конца. — Взгляд Самойлова забегал по лицам игроков.

— Нам все равно, с нами ты или без, на игру это никак не повлияет. — Цинично ответил Томас.

Самойлов смешался.

— Нас обходят! — Крикнул Лев, не участвовавший в обсуждении судьбы семьи политрука. — Танков двадцать по той стороне.

Всем стало ясно, что это последний бой, а для кого-то и последний в жизни. Политрук Самойлов обнял жену и дочь.

— Идите в лес. Поживете неделю, а потом выйдете в село, но не в это, уйдите подальше. И никому не говори, что ты жена командира Красной Армии, поняла?

Жена закивала головой, подбородок задрожал, губы потянулись. Она упала ему на плечо и зарыдала. Дочка полезла обнимать родителей. Это было прощание с отцом.

— Да пошли вы в жопу, игроки херовы! Командир, поехали. Поднимайтесь! — Санек подошел и подал ему руку. — Кто со мной? — Обратился он к команде.

Игроки переглянулись.

— Я с тобой. — Поднялся Лев. — Ты все равно дорогу не знаешь.

— Эй, ну всю игру обломали, мужики. — Заскулил Леня.

Санек не стал обращать внимание на окрики. Он даже был готов к тому, что ему выстрелят в спину, чтобы он отскочил. Однако, никто не выстрелил.

— Деньги я вам отдам, потом. — Пообещал он.