Зарницы грозы

Взгляд гнома метнулся к правой руке Оскара. Тот был в перчатках.

– Работы здесь и так нет, – буркнул Руггедо, – а тем более для беспечатных. Ну ты смеешься, что ли? Валил бы ты отсюда к яйцам, пока цел. Тут на постой целый полк стрелков остановился, прямо на соседней улице. В столицу идут.

– В столицу? – удивился Оскар. – Зачем?

– У тебя палантира нет, что ли?

– Я их не смотрю.

– Ну и дурак! Сборища там будут, сборища! Из таких вот как ты – против печатей, против поборов, против войн, против еще чегонибудь. А за порядком следить надо? Надо. Чуть ли не со всей страны стрелков созывают, желток им в дышло.

– Это же какие там будут сборища?

– Мирные! Говорят, мирные. Но людей – толпы. Отовсюду стекаются. Микки Маус на ушах своих оттопыренных стоит. Да вон, – Руггедо махнул тряпкой в угол, – там человек, который как раз в столицу идет. Его расспроси.

– Стрелок?

– Одубел, что ли? Нет, обычный. Ну, – Руггедо перешел на шепот, – смотря с какой стороны обычный. – Он затушил пахитоску о стойку и достал новую.

Взяв себе с Тото на двоих цыпленка и воды, Оскар подсел к незнакомцу. Тот, как изваяние, не моргая смотрел в окно. Широкий красный плащ скрывал его фигуру. Выпростанные из рукавов кисти были худыми, паучьими. Оскар отметил про себя, что печати горожанина у человека не имелось, но он, казалось, совершенно этим не был озабочен.

– Добрый день, – сказал Гудвин Зет. – Мне сказали, вы едете в Метрополис...

Незнакомец, не поворачиваясь, разомкнул сухие полные губы.

– Еду. И что?

– Скажите, пожалуйста, что там будет?

Человек повернулся. Он был совершенно сед, лицо бороздили морщины, но глаза сверкали страшным нутряным огнем. Оскар невольно подался назад.

– Сборища, – изрек незнакомец. – Очень много.

– Да, я знаю. Но кто их устраивает? Почему?

– Никто. – Глаза смотрели в упор, прожигая Оскара насквозь. – Люди выходят сами.

– Но так не бывает.

– Однако так и есть.

Человек вновь отвернулся.

– Интересно, – тихо сказал Тото. Он обьел крылышко цыпленка. – А ты жаловался. Давай пойдем с ним.

– Что? Но зачем... Но там стрелки...

– Трус. А я бы пошел.

– У меня быстрый конь, – сказал старик. – Вашему за ним не угнаться.

– У нас нет коня.

– Тем более.

Снова воцарилось молчание. Человек в красном плаще смотрел за окно, видя там чтото, доступное только ему. Оскар и Тото ели. Когда лучи утреннего солнца упали незнакомцу на лицо, тот поморщился, надвинул капюшон и встал изза стола. Прихватив с пола небольшой мешок, старик вышел. Оскар в окне видел, как его собеседник легко вскочил на крупную серую лошадь, пришпорил ее и пропал во взвихрившейся поземке.

– Ну как? – захихикал Руггедо. – Поговорили?

– И давно он здесь?

– Всю ночь сидел. Не ел, не спал.

– Без печати, – сказал Оскар, – а стрелков не боится.

– Тю, стрелков! Тут приходил вчера молоденький, навеселе. Попытался доколупаться. Ты кто, чего такой смурной, почему побеседовать не желаешь. Этот красный к нему сперва и не поворачивался, но парнишка разошелся, рукой по столу прихлопнул. Старик как на него посмотрел – к месту пригвоздил. Стрелок потом только мычать да ползать мог. Так, на карачках, от нас и уполз.

– Шляпа ты! – с укоризной сказал Оскару Тото. – Поехали бы с ним, никто бы нас не осмелился тронуть!

– Как бы я с ним поехал? Позади седла?

– О! – засуетился Руггедо. Он смахнул тряпкой пыль с висевшего под потолком палантира. – Смотри, смотри! Яйца зеленые! Диких русичей показывают!

На самом деле, конечно, не русичей – для заморца Руггедо и Тридевятое, и Залесье, и все берендейские княжества были на одно лицо. Как раз берендеев и показывал волшебный шар. Оттеснив гарпию, в кадр лез его правитель, Тугарин Змей.

Баюн к тому моменту видел десятый сон. В царском тереме у него были свои покои и постель с теплой периной. Финист даже спрашивал, а спят ли звери в кроватях – может, на полу привычнее. Баюн над ним смеялся. Сразу видно, у человека никогда не было кошки. Это только в пословице волк всегда в лес смотрит, а на деле ни один зверь не променяет тепло очага на сырую землю. На перине Баюн и посапывал, раскинув лапы, когда в дверь постучали.

– А? – Рысь зевнул и тут же чихнул. – Что такое?

– Наместник требуют.

Да Вий его побери!

– Финист, – сказал Баюн, с полузакрытыми глазами входя в покои маршала, – у тебя сердца нет.

– Это не у меня, а у них! – Финист кивнул на блюдце с яблочком, где брызгал слюной Тугарин Змей.

– А в чем делото?