Зарницы красного лета

Слева над узкой дорогой, по которой, спешившись, двигались цепочкой красногвардейцы, вздымалась огромная гора Байда, справа в глубоком ущелье неслась Катунь, шумно клокоча и пе нясь на камнях. За Катуныо опять вздымались лесистые горы, и совсем близко — рукой подать — на весь Алтай ослепительно сверкала под солнцем снежно-ледяная вершина Белухи. Любоваться бы чудесными красотами природы, но Сухов — это заметили многие — мрачнел с каждой минутой. Впереди двигался головной дозор. За крутым поворотом, перед мостиком через речку Деты Кочко, его вдруг встретила пулеметным огнем затаившаяся здесь заранее дружина кулака Шапкина.

Услышав стрельбу и все поняв, Петр Сухов повернул отряд пазад, по с другого берега Катуни из густых кустарников ударил еще один пулемет. Там, за рекой, в полной безопасности оказалась вторая засада, в которой находились каратели поручика Любимцева и дружинники Черепанова. Пропустив красногвардейский отряд вперед, эта засада отрезала теперь ему обратный путь в Тюнгур и расстреливала в упор, прижав к отвесным скалам Байды. Красногвардейцы метались у подножия горы, карабкались вверх по ее камням, замертво падали, скатывались в ущелье. Часть отряда все же прорвалась в сторону Тюнгура, но и здесь была встречена огнем: едва красногвардейцы вышли из поселка, в нем немедленно объявились дружинники, покинув свои потайные места — подполья, сеновалы, погреба и бапьки. И командовал этой кулацкой дружиной услужливый эсер Казарцев!

До вечера красногвардейцы отбивались как могли от озверевших банд, а с наступлением сумерек все оставшиеся в живых поднялись на Байду и разбрелись по ней, теряя в темноте друг друга. Так перестал существовать отряд Петра Сухова, совершивший поистине героический рейд по алтайским степям, предгорьям и горам.

С рассветом на Байду бросились кулацкие банды — вылавливать красногвардейцев. Обессилев за день тяжелого боя, за ночь блужданий по горе, оставшись без воды и пищи, небольшие группки красногвардейцев не могли оказать бандитам серьезного сопротивления. Измученных, израненных, избитых, их гнали или волокли в Тюнгур, в штаб полковника Волкова, который только что прибыл сюда, как раз к расправе. Выйдя к первой большой группе истерзанных красногвардейцев, раздетых почти догола, Волков заорал:

— На колени, мерзавцы!

Никто не встал на колени.

Начались расстрелы. От белогвардейских пуль пало сто сорок четыре красногвардейца. Среди них были и женщины.

Дружинники по приказу Волкова продолжали рыскать по Байде — искали Петра Сухова. Знали, что он ранен в ногу и не может уйти далеко. Но Волкову так и не удалось дождаться, когда найдут преследуемого красного командира,— спешил с докладом о своей победе.

На Байде Петр Сухов пытался собрать около себя остатки отряда, но где там — всюду шныряли дружинники, тщательно обнюхивали все кусты, ямины, груды камней. К тому же, исте-. кая кровью, Сухов быстро терял силы. Недалеко от того места, где он лежал, красногвардейцы спрятали в небольшой пещерке знамя отряда, завалив его камнями.

Нашли Петра Сухова только на третий день. Нашли его два тюнгурца, братья Иван и Ерофей Кудрявцевы, ходившие в горы главным образом мародерничать: стаскивали с убитых одежду, обувь да искали у них золото — белогвардейцами был пущей слух, что отряд Сухова ограбил в Барнауле банк. Мародеры долго рассматривали лежавшего в камнях в полузабытьи красногвардейского командира, сильно исхудавшего, потерявшего много крови, изъеденного гнусом. Братья мельком видели Су-, хова верхом на коне, когда он проезжал через поселок, но теперь не могли его сразу признать — так изменился он за три дня мучепий.

Поручик Любимцев и его подручные издевались над Петром Суховым до ночи, а утром расстреляли его на берегу Катупи. Позднее из уст в уста передавались его последние слова. Он сказал перед смертью:

— Вы расстреляли моих товарищей, расстреляете и меня, но вам не расстрелять рабочий класс, не уничтожить нашу идею!

...Вероятно, в тот же день группа Сулима, благополучно перевалив Теректинский хребет, вышла к Катуни близ деревни Усть-Иня. Здесь висел через реку трос — паром был прижат к другому берегу у одинокого зимовья. Как развивались здесь события — навсегда осталось тайной. Существует такая легенда. Красногвардейцы долго кричали перевозчика, но никто не отзывался с другого берега. Тогда один смельчак, взявшись обеими руками за концы крепкой палки, покатился по тросу, провисшему над бурлящей Катунью, надеясь с разгона выскочить на паром. Но над стрежнем реки он был сражен пулей затаившегося перевозчика. Не увенчались успехом и другие по-. пытки перебраться через реку. Тем временем перевозчик послал в село гонца — доложить о появлении красногвардейцев офицеру Малкину, который с неделю назад прибыл сюда для организации еще одной засады на Катуни. Белые внезапно напали на измученных красногвардейцев и всех их перебили на месте ночлега.

ГУ