Зарницы смуты

Когда люди покинули причал, в воздухе еще долго не мог рассеяться стойкий запах духов и притираний. Чета торговца целиком заняла один из местных трактиров - хозяин вывесил табличку, уверяющую, что мест больше нет...

С этого дня начался массовый наплыв будущих студиозов. Кого здесь только не было! Люди богатые, люди бедные, ремесленники, землепашцы, охотники и матерые воины - народ наводнил некогда тихий и спокойный припортовый поселок. За место даже на самом захудалом постоялом дворе порой разворачивались настоящие сражения, с оскорблениями и рукоприкладством. Никто не хотел ночевать в неуютных шатрах, растянутых в местном парке скульптур и статуй.

К двадцать пятому дню начавшейся весны, порт превратился в настоящий муравейник.

В один из вечеров, предшествующих Дню Приема, я неспешно прогуливался по набережной. Волны медленно накатывали на высокий пирс, разбивались тысячью соленых брызг, водной пылью оседая на покрытые водорослями и мхом камни. Воздух оставался сырым, но свежим и приятным. В нем чувствовался привкус зимы, разбавленный слабыми ароматами наступающего тепла.

- Эй, северянин!

Со стороны постоялого двора ко мне направлялся высокий человек в алом дублете с серебряными заклепками. Поначалу я даже не признал в нем Мелгера.

- Так ты уже здесь? - он улыбнулся. Следом за ним семенила невысокая девчушка лет пятнадцати. На ней был красивый подбитый мехом плащик, дорожные брюки из мягкой кожи и высокие расшитые бисером сапожки.

- Полтора месяца в Монастыре живу. - Мы обменялись рукопожатиями. - А это что за красотка? Сестра?

- Похожа? - Он снова улыбнулся и положил руку ей на плечо. - Навязалась с нами, хочет посмотреть, как меня зачислят на второй курс.

- Ничего я не навязывалась! - зло отмахнулась девчушка. - Просто не хотела оставаться дома с тетей Фэрис... А на тебя, Мелгер, я вообще смотреть не хочу! Ты мне дома надоел со своими железяками.

Она развернулась и быстро потопала в сторону постоялого двора.

- Маленькая змеючка... Хотя насчет тети Фэрис Арная права! Несносная женщина старого воспитания... Руками не ешь, не кидай камнями в котов, не щупай служанок.

- Веселое у вас семейство, - я покачал головой. - А откуда вы? В смысле, где живете?

- Хладный Рубеж. Да-да, именно на нашей земле взяла разбег Буря... Мой отец служит Хеленнвейскому трону - отставной сотник с границы. Живем на отшибе царства. Зато, если стоять на самой высокой башне нашего замка, в лунную ночь можно увидеть очертания Крук'Альиона. Мы с отцом частенько рассматривали руины в подзорную трубу... жаль, что он не смог приехать.

В голосе Мелгера проступили нотки горечи. Я решил сменить тему, дабы не сильно расстраивать нового знакомца:

- Ты бывал в столице? Мечтаю хоть одним глазком взглянуть на Визмерград. Он что, действительно весь из бревен?

- Абсолютно, - заверил Мелгер.

- Странно. Ведь камень-то понадежней будет! А ну как опять война? Я видел Бодхардум - вот это дело. Скала неприступная. Не то что доски и бревна... Визмерград ведь сжигали однажды.

- Сгоревшим стенам города лет было больше, чем нашим отцам, дедам и прадедам вместе взятым! - Казалось, что он немного удивлен моей глупостью. - Никогда не слышал про железные ели из хеленнвейских тундр? Они плохо поддаются топорам и редко падают даже от старости. Древняя ель, обожженная в огне, в сотни раз прочнее камня. В городе есть даже хранилища для готовых стволов.

- Так вот оно что...

- Стены неприступны. Другое дело, что ко времени разгара Бури колдуны пробрались внутрь города. Ворота были открыты - Визмерград пал...

Он ненадолго замолчал. Видимо ждал, пока я переварю все услышанное.

- А ты был в Бодхардуме? - неожиданно нарушил молчание Мелгер.

Я вкратце рассказал историю о недолгом, но интересном путешествии с Гродвердом. Глаза Мелгера загорелись восторгом, когда он услышал о Серых рыцарях и их мертвой крепости. Парень грезил странствиями, восхищался воинскими подвигами, которые воспевают северные скальды...

Вскоре мы распрощались. Он ушел к постоялому двору, а я направился в сторону Монастыря. Нужно было помочь послушникам снять деревянные саркофаги со статуй во дворе и наколоть побольше дров. Старое каменное строение еще хранило в себе остатки стужи.

Долгожданный день приема наконец-то наступил. Хриплый гул сигнального рога возвестил об этом, когда я, надев самый лучший дорожный костюм, уже вышел на улицу припортового поселения. Воздух был наполнен самыми разнообразными ароматами, голоса сливались в рокот, дома украшали цветные флажки и ленты, над некоторыми постоялыми дворами и тавернами ветер трепал знамена с родовыми гербами и символами Домов. По улицам сновали скоморохи, странствующие певцы, кукловоды и лоточники.

Ближе к празднично украшенному помосту зевак становилось больше, и проталкиваться сквозь толпу удавалось с трудом. Люди кидали на меня озлобленные взгляды, но я демонстрировал большой латунный медальон, и они расступались. Так и добрался до самого помоста, - окруженный улыбками и подбадриваемый зеваками.