Зарницы смуты (СИ)

— К нему нельзя! — строго заявила девушка со свечей в руках. — Новомирье почти прибрало его душу, но тело не хочет умирать…

На стуле у изголовья кровати лежали сверток и нож. Доспехи грудой валялись в углу, там же последнее пристанище нашел великолепный меч. В комнате сильно пахло потом и камфарным лавром.

— Мы ненадолго. — Мне и вправду не стоило здесь задерживаться. Жуткое зрелище представлял некогда могучий воин, смотреть на такое тяжело и страшно.

Сестры немного расступились, я приблизился к умирающему человеку…

И тут Лестер сел. Откуда у него взялись силы — ума не приложу! Только что лежал тряпкой, вдруг, словно ожил! Выставил перед собой тонкую руку. Мне показалось, что дрожащий палец бастарда указывает на меня — мол, вот он, виновник моей смерти! Но я ошибся.

— Ты… подойди ко мне.

За моей спиной глубоко вздохнул Мелгер.

— Чего ты хочешь? — Он побледнел, словно почувствовал нечто неладное.

— Ближе… Ближе! — прорычал умирающий бастард.

Мелгер сделал шаг. Он оказался возле кровати, присел на корточки. Их взгляды встретились. На какое-то время в комнатке повисло гнетущее молчание.

Губы Неста расползлись в улыбке.

— Да… да! Нашел, я нашел тебя.

Он потянулся и взял сверток. Прижал его к груди, затем, с какой-то необъяснимой ненавистью, сунул в руки Мелгеру. В следующий миг Лестер словно усох. Упал на подушку, пробормотал, закрывая глаза:

— Розы распускаются. Больше нельзя… на одном месте… Смерть… это надежда… Саргхулум… это надежда!

Он ухватил ошарашенного Мелгера за руку.

— Ищите розы. Ищите отгадку… они уже идут за тобой! Только… смерть. Только… Саргхулум!

Лестер замолк. Готов поклясться, что на губах его застыла улыбка.

— Ушел! — едва ли не нараспев проговорила послушница. — Он уже в Новомирье! Там всегда светло, нет страха и боли. Какое счастье!

В следующее мгновение девушка погасила свечу, и мы остались в полной темноте. Одежда моя пропиталась потом.

— Я сбит с толку. — Едва мы оказались на улице, Мелгер развернул сверток. В нем оказалась диковинная шкатулка, с необычным рисунком на крышке, а к ней бечевой был примотан конверт из промасленной кожи. — Как это понимать? Зачем он таскал с собой эту ерунду?

— Что там нарисовано на крышке? — Я наклонился, чтобы получше рассмотреть мозаику. — Розы?! Он ведь о них все время болтал… Слушай, а что внутри?

Мелгер крутил-вертел шкатулку, но крышку открыть так и не смог. Встряхнул — что-то тихо зашелестело, словно песок в часах.

Мы вернулись во внутренний двор. Озадаченные, подавленные и, чего уж скрывать, перепуганные до икоты. Словами Лестера, его поведением и страшной смертью.

— Как думаешь, — негромко спросил Мелгер, когда мы подходили к воротам замка, — «они» — это кто? Кого Лестер имел в виду? Уж не колдунов ли? Может, мутантов?

— Эй, болваны! Где вы шляетесь?

— Забытые боги, — мой друг ссутулился, — я же пообещал Тервису, что не задержусь надолго.

— Где ты ходишь, ученик? — подмастерье строго посмотрел на Мелгера. — Ужин давно начался… А это что у тебя такое? Где взял?

— Шкатулка Лестера Неста.

Все, что произошло потом, не укладывалось в голове. Тервис выхватил шкатулку из рук Мелгера и рухнул так, словно ему на плечи обрушилась гора. Разбил в кровь лицо, пальцы правой руки задымились, превращаясь в месиво жуткого вида.

— А-а-а! — Вопль подмастерья заставил меня вздрогнуть. Сильно захотелось выблевать завтрак.

Тервис катался по земле, прижимая к животу изувеченную руку. Не знаю, от чего кричал бедняга: от боли или же от понимания, что со служением в ордене отныне покончено.

Я нагнулся и внимательно поглядел на шкатулку. Не своим привычным зрением, а ведовским. Так, как учили в книгах. Может быть, сделал что-то неправильно, но никаких аур и колдовских плетений не увидел, а странных запахов не уловил.

Взял жердь и осторожно попробовал сдвинуть шкатулку с места — без толку. Она словно приросла к земле, стала тяжелее скалы. На ее поверхности запузырилась черная жидкость. Стекая на брусчатку, она прожигала дыры в камне. Миг — ее и след простыл.

— Дай-ка, я попробую, — Мелгер легко приподнял шкатулку.

Обернувшись, пронзительно посмотрел мне в глаза.

— Во что мы вляпались, Моркос? — его голос дрожал. — Во что вляпался я?

На крик и шум начали сбегаться мастера и ученики. Двор озарили десятки огней. После случая на острове Сирен многие решили, что на этот раз напали на замок.

— Не знаю, — ответил я. — Не знаю…

И покривил душой. Лестера преследовали, это стало ясно уже после слов, произнесенных в горячке. Он прятался, бежал от кого-то! Искал… розы? Но это же полное сумасшествие!

«Саргхулум… надежда… смерть. Что бы все это значило? — думал я, наблюдая за тем, как уносят потерявшего сознание Тервиса. — Саргхулум…»

Той ночью, после допроса и ругани, учиненной мастерами, я так и не уснул. Просидел до самого рассвета на стуле у открытого окна. Море продолжало бушевать, ветер трепал мои волосы и завывал в трубе. Птиц не было слышно, лишь рев прибоя нарушал предрассветную тишину.

— Дыхание Фростдрима… — пробормотал я, когда очередной порыв ветра принес на своих крыльях мелкие кристаллики льда.