Зарождение добровольческой армии

Нажим красных усиливался. У Чернецова уже не хватало сил. Несколько раз он ездил в Новочеркасск, собирал собрания, говорил о долге и чести казачьей, звал в свои ряды. Его слушали: он знаменит, им восторгаются, но призывы его трогали сердца весьма немногих. В последний его приезд, в начале второй половины января, ему нашлись даже возражающие, и им Чернецов бросил такие слова:

– Да, я погибну! Но также погибните и вы! Разница между моей и вашей смертью будет в том, что я буду знать, за что я умираю, и умру с восторгом, а вы не будете знать, за что умираете, и погибнете в глухом подвале, с тупым молчанием, как овцы на бойне.

Кроме партизан, иных сил на фронте у Дона не было, а те немногие, которые находились в тылу, – совершенно ненадежные, за исключением Донского военного училища, необходимого там для поддержания порядка.

Выступление Добровольческой армии становилось неизбежным.

К началу января вполне определенно представлялся фронт готовящегося наступления красных, имевших целью достичь и взять два главных пункта: Новочеркасск и Ростов. Это привело к делению всего фронта на два района: Новочеркасский – для Донской армии и Ростовский – для Добровольческой.

В начале января в Ростов переехал генерал Деникин и принял командование над всеми частями Добровольческой армии в Ростове и Таганроге. На начальника его штаба, генерала Маркова, легла обязанность по срочному завершению формирования частей и приведения их в боевую готовность. Он требовал минимальную численность штабов, и притом соответствия их численности частей. Он боролся с «канцелярщиной» и требовал дела. Он был грозой «штабной психологии», за что его не любили одни, но полюбили и оценили все рядовые добровольцы, чувствуя в нем близкого им по духу начальника.

Конец января и начало февраля

В середине января генерал Корнилов со штабом переехал в Ростов, теперь центр Добровольческой армии. Здесь он концентрировал все ее части. 23 января приехал 1-й Офицерский батальон, через несколько дней – 4-я офицерская рота. Не было лишь взвода юнкеров, батареи с подполковником Миончинским и нескольких групп батальона и батареи, находившихся в экспедициях.

Было совершенно очевидно, что Добровольческой армии и донцам не удержать Ростова и Новочеркасска. Да и был ли в этом смысл, когда уже совершенно потеряны надежды на пробуждение казаков? Генерал Корнилов решил оставить Ростов, чтобы сохранить свою армию путем и способом ему только известным, и к этому вел подготовку. Но приступить к выполнению своего решения он мог лишь тогда, когда положение окажется безнадежным совершенно.

И вот несмотря на то, что красные подходили к Ростову с запада, несмотря на то, что назревала опасность образования у Ростова нового фронта в сторону Кубани, генерал Корнилов не уводил свою армию. Более того, числа 27-го он по просьбе атамана Каледина отправил на фронт у Новочеркасска партизанский отряд своего имени и Юнкерский батальон, которым придал 1-ю юнкерскую батарею, сформировавшуюся в Новочеркасске.

29 января раздался выстрел Каледина. Казалось, наступил конец сопротивлению донцов, и 30 января эти добровольческие части возвращаются обратно: юнкерские батареи в Ростов, Партизанский отряд задерживается на станции Аксайской.

Новый атаман, генерал Назаров, не терял надежд спасти положение благодаря начавшемуся пробуждению казаков, вызванному выстрелом Каледина. Но это было коротким пробуждением.

«Помогите партизанам! Спасите честь Родины и старого Дона! Пушки гремят уже под Сулином!» – взывали обращения к казакам и к населению городов, но никто на них уже не отзывался.

И все же генерал Корнилов не оставлял Ростова без согласия атамана Дона. Он лишь готовил армию к походу, доставая все необходимое для сохранения боеспособности, для ухода за ранеными. Многого недоставало, но провести реквизицию он не считал возможным: Ростов – территория Дона. Приходилось только взывать к доброму чувству людей. Отзывались слабо: дали 2 миллиона рублей, а для материальной поддержки ставили условие – отдачи письменного приказа, который мог бы служить оправданием перед большевиками: нас принудили!

* * *

1-й Офицерский батальон прибыл в Ростов 23 января, разгрузился и перешел в Темерник, где разместился в здании Технического училища. Здесь в его состав была влита 4-я основная Офицерская рота, бывшая в отряде Чернецова, пополнив 2-ю его роту, понесшую большие потери у станции Гуково. Полковник Морозов[260], командовавший 4-й основной ротой, отказался стать командиром 2-й роты, но остался при батальоне рядовым бойцом, каковым и проделал с ним дальнейшие походы.