Зарождение добровольческой армии

24 августа генерал Корнилов произвел полку смотр. В двух–трех верстах от города полк выстроился развернутым фронтом по опушке леса. Хорошее ясное утро. Около 9 часов подъехал автомобиль, из которого вышел генерал Корнилов. Свиты не было. Сопровождали Верховного комендант Ставки полковник Квашнин–Самарин и адъютант. Генералу подвели лошадь, он сел и подъехал к фронту. Трубачи заиграли «Встречу», командир полка полковник Кюгельген [100] рапортовал. Поздоровавшись с полком, объехав фронт, Верховный вызвал 2–й эскадрон, приказал произвести эскадронное ученье. После этого пропустил полк мимо себя церемониальным маршем, поблагодарил за ученье и вызвал к себе господ офицеров, обратившись к ним с кратким словом. Общий смысл обращения заключался в том, что наступают решительные дни, Родина и армия идут к гибели. Всякий честный патриот должен быть готовым к борьбе.

— Готовы ли вы? — задал вопрос генерал Корнилов. Офицеры, как один, хором ответили:

— Так точно!

Верховный простился с нами и уехал. Возвращался полк в приподнятом настроении. Всадники — довольные, что видели своего «Уллу–Бояра» в добром здравии, а мы, офицеры, — его доверием к обращенными к нам словами.

События не заставили себя долго ждать. 27 августа генерал Корнилов выпустил известное свое воззвание в ответ на телеграмму Керенского, объявившего Верховного «изменником Родины». С этого дня охрана города Могилева перешла всецело в ведение Текинского полка. Кроме нас и батальона георгиевцев, в Могилеве находились Корниловский ударный полк и 1–й Сибирский казачий полк, скоро, впрочем, ушедший восвояси.

С момента разрыва генерала Корнилова с Керенским служба полка, и до того тяжелая, стала еще более напряженной. Но славные текинцы, которым офицерство объяснило смысл происходивших событий, ни минуты не сомневались в правоте дела Верховного и безропотно несли выпавшие на их долю тяготы.

По Могилеву в эти дни распространялись всевозможные слухи. Много злобы изливалось в них и на наших текинцев. На них возводились даже обвинения в учиняемых ими якобы насилиях и грабежах. Хотя эти наветы нервировали и офицеров, и всадников, но дисциплина держалась крепко.

30 августа, с утра, мой 4–й эскадрон выступил по Гомелевскому шоссе. Мне приказано было подготовить к взрыву небольшой каменный мост через заболоченную балку, в 7—8 верстах от города, и взорвать его в момент приближения автомашин, следующих на Могилев. Мера эта, как и разъезды во всех направлениях от города, была вызвана тем, что Керенский, теперь уже Главковерх, решил направить карательные отряды в Могилев для ликвидации Ставки.

В этой охранной службе прошло два дня. Мы издалека наблюдали, как на луг садился прилетевший со стороны Киева аэроплан… Какие вести он принес и от кого? До нас начали доходить самые невероятные слухи, будто весь Юго–Западный фронт идет на помощь к генералу Корнилову. Но пока что двигался с какими-то частями… товарищ Муралов.

31 августа в Ставку прибыл генерал Алексеев. К вечеру этого дня я получил приказание вернуться в распоряжение полка, предварительно разоружив предназначенный к взрыву мост.

Потом, когда генералов Корнилова и других заключили в Быховскую тюрьму, текинцы верно и преданно охраняли своих «узников» от злобившейся солдатской массы, вплоть до того дня, когда со своим любимым Верховным пошли в тяжкий и последний свой поход из Быхова на Дон.

«Без текинцев быховские узники погибли бы», — говорит генерал Деникин.

И офицеры, и всадники Текинского полка во главе со своим командиром душою и сердцем были преданы генералу Корнилову, верили в его миссию спасения России и эти верность и любовь доказали на деле.

До Дона полк не дошел. Попав в осиное гнездо, кишевшее большевиками, полк пробивался с большим трудом и нес большие потери. 26 ноября, после того, как мы вырвались из очередной засады, устроенной большевиками под Унечей, генерал Корнилов, решив идти дальше с горстью офицеров и всадников, отпустил полк. Пошел генерал в направлении на Новгород–Северск, но, не желая подвергать риску и этих последних преданных ему людей, он отпустил и их, а сам незаметно пробрался в Новочеркасск по железной дороге.

Текинский полк с большими приключениями добрался до Киева. Оттуда текинцев, после долгих мытарств, удалось отправить в Ахал. Небольшая часть всадников попала на юг России.

Офицеры же… Что сталось с ними? Многие пропали в походе… Штабс–ротмистр Раевский заколот большевиками под Унечей; поручик Канков, взятый в плен большевиками, впоследствии, под Курском в 1919 году, сдал красный батальон и в следующем бою убит в наших рядах [101]; поручик Нейгардт умер в тюрьме, замученный большевиками; поручик Захаров и прапорщик Фаворский пропали без вести. Поручик Селяб Сердар убит в боях с большевиками в Закаспии. Остальные разделили участь Добровольческой армии. Рассеянные потом по разным странам, они свято хранят в своих сердцах память о генерале Корнилове и с теплой любовью вспоминают свой славный Текинский полк.

А. Свидерский [102] ПОХОД К ЛЕДЯНОМУ ПОХОДУ [103]