Зарра. Том 2

Шах-Зада подходит вплотную и всматривается в лицо Хасана с трепетом и восхищением. Невыразимо прекрасно ее смуглое от загара и яркое, как луна, лицо. Тяжелые густые волосы множественными ручейками стекают на ее плечи, пронзенные лучами солнца, они струйками медных огней разлетаются по спине.

– Как ты прекрасна, моя Шах-Зада! Богиня каких небес, какой земли породила тебя? – с восхищением вопрошает Хасан.

Шах-Зада в ответ, смущаясь его слов, застенчиво прячет глаза под тенью густых пушистых ресниц. А Хасан не может не видеть, что под ее длинными ресницами и в углах губ затаилась страстная интригующая улыбка, значение которой знает только она одна.

– Да, да, Шах-Зада! Ты прекрасна. Солнце из своих золотистых лучей и огня соткало тебя самой прекраснейшей из женщин! Губы твои рдеют как бутоны раскрытых роз, а за ними виден ряд жемчужных зубов, брови твои натянуты дугами. Ты манишь, притягиваешь мои вожделенные взоры к себе, как магнит. Мои губы жаждут страстным поцелуем ставить печать на твоих губах, – он мягко поцеловал ее влажные губы. – О, боже, какая прелесть! На своих губах чувствую пламень твоих губ, на своих зубах скользкость твоих зубов, на языке сладкую влажность твоего языка.

Она, притупив глаза, застенчиво отворачивается, она сгорает от нетерпения, сияет от счастья. Бирюзовые ее глаза светятся и меркнут, туманясь в блаженной улыбке.

Хасан вгляделся в глаза Шах-Зады так, что она не выдержала этого пламенного взгляда и засмущалась:

– О, не гляди, Хасан, на меня так горячо и не говори такие страстные слова! Этот твой жаждущий взгляд для глаз обычной горянки непривычен, твои слова меня смущают, в смущении немеет мой язык. В таком состоянии он костенеет, не может выговорить ни одного внятного слова, – рдея, молвит любимая. – Милый, мое сердце не выдерживает жажду натиска твоего сердца, оно перестает меня слушаться! Сладость речей твоих меня волнуют, сводит с ума, мой милый! Я ни у кого из мужчин на свете никогда не видела таких живых и манящих глаз, ни у одного влюбленного мужчины на устах, даже в кинофильмах, не видела таких волнующих речей. Прости меня, мой суженый, мой философ, мой устаз, но мне пора… Если кто увидит нас вместе, то не оберешься беды, не спастись нам от сплетен вездесущих завистниц. Она ушла. Ее шаги, отдаляясь, угасали, как трели бубна в долине Рубас-чая. Они исчезали на берегу реки, слизываемые ее волнами, замирали, беззвучно таяли на лесной тропинке, тянущейся вдоль реки. Шах-Зада, уходя, растворялась в дымке красно-сизого тумана, угасала, как звезда на небосклоне, как вечерний луч в сумрачном лесу…

* * *

Хасан любил фруктовые деревья – сколько забот и внимания уделял он небольшому садику, возделанному возле мечети! В былые времена он был заброшенным клочком земли, заросшим крапивой, бузиной, кустами крыжовника, ежевики, кишащий ползучими тварями, грызунами. Но заботливая рука Хасана и время превратили его в цветущий сад. Он посадил, вырастил десятки яблоневых, грушевых, сливовых деревьев, черешню, виноград и кустов розы. Под деревьями посеял семена клевера, который весной цвел и благоухал. Когда в дальнем углу сада разобрал фундамент какого-то старинного строения, оттуда ударил ключ чистейшей холодной воды. Там же он установил родник с небольшим прудом, куда запустил мальков разных рыб. Весной сад наполнялся заливистым пением птиц, словно сюда на состязания собираются все птицы из близлежащего леса. Этот райской уголок был заполнен многоцветной палитрой красок, симфонией музыки, ароматов цветов, излучающих, звучащих, источающих весной.

Хасан лег ничком на зеленую травку, сливаясь с землей, ощущая себя частицей природы, затерянной в уголке земли, припрятанной от бога и цивилизации. Кипение, трепет окружающей жизни, все эти таинственные краски, шорохи сада приводили его в восторг. Это место убаюкивало, усыпляло Хасана. Он чувствовал, что он с этими деревьями и цветами сливается душой и телом, уносится во всепоглощающий поток живой материи. Ему казалось, что струящаяся в его жилах кровь – не кровь, а нектар живой природы. И она, устремляясь по его жилам, возвращается не обратно в его сердце, а, переливаясь в жилы деревьев, рек, трав, цветов, горных вершин, находящихся под ледяными шапками, перегоняется все дальше и дальше, в сердце Матери-Земли. И там, набирая силу и мощь, неведомыми каплями, родниками возвращается в его жилы, оттуда она вливается в жилы могучих гор, равнин, ущелий, холмов.

Так лежал Хасан, запрокинув лицо к небу, наслаждаясь природой, мысленно ныряя в перину облаков. Ему казалось, что он является частью этой необъятной планеты. Жизненная энергия в виде дождя, небесных потоков, рек, зарождающаяся в недрах Вселенной, передается к нему, а от него к другим растительным организмам на земле. Он вместе с окружающей средой является первоосновой всего живого на земле; благодаря их стараниям зачинают, растут лесные массивы, высятся горы, речные долины, безбрежные моря, буйные реки…