Зарубежная фантастическая проза прошлых веков (сборник)

М-р Бэк, несмотря на обремененность государственными делами, нередко захаживавший в свое дело на Кенсингтон-Хай-стрит, медленно запирал магазин, из которого вышел последним. Был дивный вечер, зеленый и золотой, но это весьма мало беспокоило м-ра Бэка. Впрочем, если бы вы указали ему на прелесть вечера, он немедленно согласился бы с вами, ибо все богачи хотят быть художественными натурами.

Он вышел на свежий воздух, застегивая на ходу легкое светлое пальто и пыхтя сигарой. Вдруг из-за угла вынырнул человек в таком же точно пальто, только расстегнутом и развевающемся по ветру.

— Хэлло, Баркер! — воскликнул суконщик. — Пришли приобрести себе летний костюм? Опоздали, опоздали! Восьмичасовой рабочий день. Гуманность и прогресс, мой мальчик!

— Перестаньте болтать вздор! — крикнул Баркер, топая ногой, — Мы разбиты!

— Разбиты? Кем? — изумленно спросил Бэк.

— Вэйном!

При свете уличного фонаря Бэк в первый раз увидел искаженное, бледное лицо Баркера.

— Идем пропустим рюмочку, — сказал он.

Они зашли в ярко освещенный бар, Бэк поудобнее устроился в мягком кресле и вытащил портсигар.

— Закуривайте, — сказал он.

После минутного колебания Баркер сел в кресло с таким видом, словно он каждую минуту готов был снова вскочить на ноги. Они молча заказали выпивку.

— Как это случилось? — спросил наконец Бэк, вперяя в Баркера свои большие проницательные глаза.

— Откуда я знаю? — крикнул Баркер. — Это было, как… как во сне! Как могли двести человек побить шестьсот? Как они могли?

— Действительно, — холодно сказал Бэк, — как они могли? Вы должны это знать.

— Я не знаю. У меня нет слов, — ответил Баркер, барабаня пальцами по столу. — Кажется, дело было так: нас было шестьсот человек, мы были вооружены этими проклятыми обероновыми секирами — и ничем больше. Шли по двое в ряд, вверх по Холлэнд-уоку, между высокими заборами, которые тянутся до самой Пэмп-стрит. Я шел почти в самом хвосте отряда, а отряд, надо вам сказать, растянулся чуть ли не на милю. В то время как хвост еще находился на Холлэнд-уок, голова уже пересекала Холлэнд-парк-авеню. А потом голова нырнула в лабиринт узких улочек по другую сторону авеню, а хвост — в том числе и я — дополз до перекрестка. Когда же и мы, наконец, перебрались на северную сторону и завернули в узкий извилистый переулок, выходивший, по-видимому, на Пэмп-стрит, мы почувствовали себя как-то странно. Улицы вились и переплетались так, что голова нашего отряда, казалось, исчезла вовсе: с таким же успехом она могла находиться в Северной Америке. И все время мы не видели ни одной живой души.

Бэк, лениво стряхивавший свою сигару в пепельницу, начал задумчиво водить ею по столу, рисуя нечто вроде примитивной географической карты.

— Улицы были пустынны — кстати, это ужасно действовало мне на нервы, — но по мере того как мы углублялись в них, с нашим отрядом происходило что-то странное. Порой далеко впереди — за двумя-тремя поворотами — раздавался шум, грохот, звучали чьи-то подавленные крики, потом все снова затихало. И в такие минуты по всему нашему отряду пробегало какое-то содрогание, какой-то трепет, словно отряд наш был неким живым существом, словно его били по голове, словно по нему пробегал электрический ток. Никто из нас не знал, что это такое, и все же мы содрогались и трепетали. Потом мы снова приходили в себя и двигались дальше узкими грязными улицами, огибая углы, оставляя за собой перекрестки и распутья. Я смотрел на узкие извилистые улицы, и — я не знаю, поймете ли вы это, — мне казалось, что я вижу сон. Мне казалось, что все кругом нас утеряло смысл и что мы никогда уже це выберемся из этого лабиринта. Не правда ли, странно слышать от меня такие слова? Все эти улицы были хорошо известны мне: они были отмечены на любом плане города. Но факт остается фактом. Я не боялся, что что-нибудь случится. Я боялся, что ничего не случится — никогда не случится, до скончания веков…

Он осушил свой стакан и приказал подать еще виски. Выпив его, он продолжал:

— И вот что-то случилось. Бэк, клянусь вам, с вами никогда ничего не случалось за всю вашу жизнь. Со мной никогда ничего не случалось за всю мою жизнь.

— Никогда ничего не случалось? — удивленно воскликнул Бэк. — Что вы этим хотите сказать?

— Никогда ничего не случалось! — с истерической настойчивостью повторил Баркер. Разве вы имеете представление, как это выглядит — когда что-нибудь случается? Вы сидите в вашей конторе, поджидаете клиентов — клиенты приходят. Вы гуляете по улицам, поджидаете друзей — вы их встречаете. Вам хочется выпить — вы выпиваете. Вам хочется заключить пари — вы заключаете пари. Вы рассчитываете либо выиграть, либо проиграть — и вы либо выигрываете, либо проигрываете. Но когда что-нибудь случается… — он содрогнулся и замолчал.

— Продолжайте, — коротко сказалБэк, — продолжайте.