Зарубежная литература древних эпох, средневековья и Возрождения

Нет более естественного стремления, чем жажда овладеть знания­ми. И когда недостает способности мыслить, человек обращается к опыту. Но бесконечны разнообразие и изменчивость вещей. Напри­мер, во Франции законов больше, нежели во всем остальном мире, однако привело это лишь к тому, что бесконечно расширились воз­можности для произвола, — лучше бы вообще не иметь законов, чем такое их изобилие. И даже французский язык, столь удобный во всех других случаях жизни, становится темным и невразумительным в до­говорах или завещаниях. Вообще от множества толкований истина как бы раздробляется и рассеивается. Самые мудрые законы устанавливает природа, и ей следует довериться простейшим образом — в сущности, нет ничего лучше незнания и нежелания знать. Предпо­чтительнее хорошо понимать себя, чем Цицерона. В жизни Цезаря не найдется столько поучительных примеров, сколько в нашей собст­венной. Аполлон, бог знания и света, начертал на фронтоне своего храма призыв «Познай самого себя» — и это самый всеобъемлющий совет, который он мог дать людям. Изучая себя, Монтень научился довольно хорошо понимать других людей, и друзья его часто изумля­лись тому, что он понимает их жизненные обстоятельства куда лучше, чем они сами. Но мало найдется людей, способных выслушать правду о себе, не обидевшись и не оскорбившись. Монтеня иногда спрашивали, к какой деятельности он ощущает себя пригодным, и он искренне отвечал, что не пригоден ни к чему. И даже радовался этому, поскольку не умел делать ничего, что могло бы превратить его в раба другого человека. Однако Монтень сумел бы высказать своему господину правду о нем самом и обрисовать его нрав, всячески опро­вергая льстецов. Ибо властителей бесконечно портит окружающая их сволочь, — даже Александр, великий государь и мыслитель, был со­вершенно беззащитен перед лестью. Равным образом и для здоровья телесного опыт Монтеня чрезвычайно полезен, поскольку предстает в чистом, не испорченном медицинскими ухищрениями виде. Тиберий совершенно справедливо утверждал, что после двадцати лет каждый должен понимать, что для него вредно и что полезно, и, вследствие этого, обходиться без врачей. Больному следует придерживаться обыч­ного образа жизни и своей привычной пищи — резкие изменения всегда мучительны. Нужно считаться со своими желаниями и склон­ностями, иначе одну беду придется лечить при помощи другой. Если пить только родниковую воду, если лишить себя движения, воздуха, света, то стоит ли жизнь такой цены? Люди склонны считать, что по­лезным бывает только неприятное, и все, что не тягостно, кажется им подозрительным. Но организм сам принимает нужное решение. В молодости Монтень любил острые приправы и соусы, когда же они стали вредить желудку, тотчас же их разлюбил. Опыт учит, что люди губят себя нетерпением, между тем у болезней есть строго опреде­ленная судьба, и им тоже дается некий срок. Монтень вполне согла­сен с Крантором, что не следует ни безрассудно сопротивляться болезни, ни безвольно поддаваться ей, — пусть она следует естественному течению в зависимости от свойств своих и людских. А разум всегда придет на помощь: так, Монтеню он внушает, что камни в по­чках — это всего лишь дань старости, ибо всем органам уже пришло время слабеть и портиться. В сущности, постигшая Монтеня кара очень мягка — это поистине отеческое наказание. Пришла она позд­но и мучит в том возрасте, который сам по себе бесплоден. Есть в этой болезни и еще одно преимущество — здесь ни о чем гадать не приходится, тогда как другие недуги донимают тревогами и волнени­ем из-за неясности причин. Пусть крупный камень терзает и разры­вает ткани почек, пусть вытекает понемногу с кровью и мочой жизнь, как ненужные и даже вредные нечистоты, — при этом можно испытывать нечто вроде приятного чувства. Не нужно бояться страданий, иначе придется страдать от самой боязни. При мысли о смерти главное утешение состоит в том, что явление это естественное и справедливое, — кто смеет требовать для себя милости в этом от­ношении? Во всем следует брать пример с Сократа, который умел невозмутимо переносить голод, бедность, непослушание детей, злоб­ный нрав жены, а под конец принял клевету, угнетение, темницу, оковы и яд.

Е. Д. Мурашкинцева

ЯПОНСКАЯ ЛИТЕРАТУРА Автор пересказов Е. М. Дьяконова

Неизвестный автор

Повесть о старике Такэтори - Первый японский роман в жанре моногатари (конец IX — начало Х в.)

Не в наши дни, а давным-давно жил старик Такэтори, бродил по горам и долам, рубил бамбук и мастерил из них корзины и клетки. И прозвали его Такэтори — тот, кто рубит бамбук. Зашел однажды старик Такэтори в самую глубину бамбуковой чащи и видит: льется из одного деревца сияние, глядь — что за диво! В глубине бамбуково­го стебля сияет дитя — маленькая девочка, ростом всего в три верш­ка.