Зарубежная литература средних веков. Хрестоматия

Все было игрою, легкой забавой,
Пока не пришел Фердиад к броду.
У нас были с ним ученье общее,
Общая мощь и общая щедрость,
Общая милая обучительница,
И он был ее избранником.

Все было игрою, легкой забавой,

Пока не пришел Фердиад к броду.
Мы равный ужас вселяли в врагов.
Было равным искусство наше в бою.
Дала нам Скатах два равных щита.
Один — Фердиаду, другой же — мне.

Все было игрою, легкой забавой,

Пока не пришел Фердиад к броду.
О милый друг, о столп золотой,
Поверженный мной в бою у брода!
О вепрь народов, неистовый вепрь,
Ты был смелее, чем все другие!

Все было игрою, пустой забавой,

Пока не пришел Фердиад к броду.
Этот пламенный и свирепый лев,
Буйная волна, грозная, как страшный суд.
Все было игрою, пустой забавой,
Пока не пришел Фердиад к броду.
Думалось мне, что милый Фердиад
Будет другом мне навеки-веков.
Вчера он был, как гора, велик,
Сегодня — лишь тень осталась его.

Трижды врагов несметные полчища

Я сокрушил рукой своею.
Сколько быков, коней и воинов
Я разметал здесь во все стороны!

Хоть и бесчисленно было воинство,

Что наслал на нас хищный Круахан[103],
Больше третьей части, с половину их
Умертвил я здесь в игре жестокой.
Не бывал в боях тот сын королевский,
Ирландия грудью не вскормила того,
Не являлся еще ни с суши, ни с моря,
Кто бы славою мог превзойти меня!

Здесь кончается повесть о смерти Фердиада.

САГИ ФАНТАСТИЧЕСКИЕ

ПЛАВАНИЕ БРАНА, СЫНА ФЕБАЛА

Сага эта, не связанная с героическим эпосом, разрабатывает излюбленный в кельтской поэзии сюжет о плавании в «потустороннюю чудесную страну». В основе произведения лежат древние мифологические представления кельтов о «загробной жизни», вместе с тем в саге слышатся также отзвуки христианских воззрений.

Двадцать два четверостишия спела женщина неведомых стран, став среди дома Брана[104], сына Фебала, когда его королевский дом был полон королей, и никто не знал, откуда пришла женщина, ибо ворота замка были заперты.

Вот начало повести. Однажды Бран бродил одиноко вокруг своего замка, когда вдруг он услышал музыку позади себя. Он обернулся, но музыка снова звучала за спиной его, и так было всякий раз, сколько бы он ни оборачивался. И такова была прелесть мелодии, что он, наконец, впал в сон. Когда он пробудился, то увидел около себя серебряную ветвь с белыми цветами на ней, и трудно было различить, где кончалось серебро ветви и где начиналась белизна цветов.

Бран взял ветвь в руку и отнес ее в свой королевский дом. И когда все собрались там, им явилась женщина в невиданной одежде, став среди дома. И вот тогда она пропела Брану двадцать два четверостишия, и все собравшиеся слушали и смотрели на женщину:

Она пела: