Зарубежная литература средних веков. Хрестоматия

[Дальнейшая часть саги ближе к развертыванию сюжета в «Песни о Нибелунгах». Принужденный расстаться с Брюнхилд, ибо «не судила судьба, чтобы они жили вместе», Сигурд поддается чарам Гримхилд-волшебницы, которая женит его на дочери своей Гудрун, сестре короля Гуннара. Для Гуннара же Сигурд добывает Брюнхилд, совершая все необходимые для этого подвиги в обличье Гуннара. Спор королев (ср. «Песнь о Нибелунгах») разоблачает обман.]

XXXI. РАЗРОСЛОСЬ ГОРЕ БРЮНХИЛД

После того ложится Брюнхилд в постель, доходит весть до Гуннара-конунга, что Брюнхилд хворает. Он едет к ней и спрашивает, что с ней приключилось, но она не отвечает ни слова и лежит словно мертвая. А когда он стал спрашивать настойчиво, она ответила:

— Что сделал ты с перстнем тем, что я дала тебе, а сама получила от Будли-конунга[256] при последнем расставании? Вы, Гьюкунги[257], пришли к нему и грозили войной и огнем, если вам меня не отдадут. В ту пору позвал меня отец на беседу и спросил, кого я выберу из тех, что прибыли; а я хотела оборонять землю и быть воеводой над третью дружины. Он же велел мне выбирать: либо выйти за того, кого он назначит, либо лишиться всего имения и отцовой приязни. Говорил он, что больше будет мне пользы от любви его, чем от гнева. Тут я стала размышлять про себя — должна ли я исполнить его волю или убить многих мужей. Решила я, что не в силах бороться с отцом, и кончилось тем, что обрекла я себя тому, кто прискачет на коне том Грани с наследием Фафни, и проедет сквозь полымя мое, и убьет тех людей, которых я назначу. И вот никто не посмел проехать, кроме Сигурда одного. Он проскакал сквозь огонь, потому что хватило у него мужества. Это он убил змея и Регина и пятерых конунгов, а не ты, Гуннар, что побледнел, как труп: не конунг ты и не витязь. Я же дала зарок у отца моего в доме, что полюблю лишь того, кто всех славнее, а это — Сигурд. А теперь я — клятвопреступница, потому что не с ним я живу; и за это замыслила я твою смерть, и должна я отплатить Гримхилд за зло: нет женщины бессердечнее ее и злее.

Гуннар отвечал так, что никто не слышал:

— Много остудных слов ты молвила, и злобная же ты женщина, если порочишь ту, что много лучше тебя: не роптала она на судьбу, как ты, не тревожила мертвых, никого не убила и живет похвально.

Брюнхилд отвечает:

— Я не совершала тайнодействий и дел нечестивых; не такова моя природа, но охотнее всего я убила бы тебя.

Тут она хотела убить Гуннара-конунга, но Хогни[258] связал ей руки.

Она сказала:

— Брось думать обо мне, ибо никогда больше не увидишь ты меня веселой в своей палате: не стану я ни пить, ни играть в тавлеи, ни вести разумные речи, ни вышивать золотом по добрым тканям, ни давать вам советы.

Почитала она за величайшую обиду, что не достался ей Сигурд. Она села и так ударила по своим пяльцам, что они разлетелись, и приказала запереть теремные двери, чтобы не разносились далеко горестные ее речи. И вот настала великая скорбь, и узнал об этом весь дом. Гудрун спрашивает девушек своих, почему они так невеселы и хмуры — «что с вами деется, и отчего ходите вы, как полоумные, и какая бука вас испугала?»

Отвечает ей одна челядинка по имени Свафрлод:

— Несчастный нынче день: палата наша полна скорби.

Тогда молвила Гудрун своей подруге:

— Вставай! Долго мы спали! Разбуди Брюнхилд, сядем за пяльцы и будем веселы.

— Не придется мне, — сказала та, — ни разбудить ее, ни говорить с нею; много дней не пила она ни вина, ни меда, и постиг ее гнев богов.

Тогда молвила Гудрун Гуннару:

— Пойди к ней, — говорит она, — скажи, что огорчает нас ее горесть.

Гуннар отвечает:

— Запрещено мне к ней входить и делить с ней благо.

Все же идет Гуннар к ней и всячески старается с ней заговорить, но не получает ответа; возвращается он и встречает Хогни и просит его посетить ее; а тот отвечал, что не хочет, но все-таки пошел и ничего от нее не добился. Разыскали тогда Сигурда и попросили зайти к ней; он ничего не ответил, и так прошел день до вечера. А на другой день, вернувшись с охоты, пошел он к Гудрун и молвил:

— Предвижу я, что не добром кончится гнев этот и умрет Брюнхилд.

Гудрун отвечает:

— Господин мой! великая на нее брошена порча: вот уже проспала она семь дней, и никто не посмел ее разбудить.

Сигурд отвечает:

— Не спит она: великое зло замышляет она против нас.

Тогда молвила Гудрун с плачем:

— Великое будет горе — услышать о твоей смерти; лучше пойди к ней и узнай, не уляжется ли ее гордыня; дай ей золота и умягчи ее гнев.

Сигурд вышел и нашел покой незапертым. Он думал, что она спит, и стянул с нее покрывало и молвил: