Зарубежный детектив

Труп доктора увезли в морг, где должны были произвести судебную экспертизу, а Плиний и дон Лотарио сели в машину, и комиссар с нетерпеливой поспешностью стал изучать каждую вещь, извлеченную из карманов дона Антонио. Но ничего особенного не обнаружил. Стекло наручных часов было разбито, шариковая ручка сломана пополам. Прежде чем передать вещи доктора в суд, Плиний попросил дона Лотарио остановить машину у площади и, сидя на заднем сиденье, аккуратно переписал список больных, которых доктор посетил пятнадцатого октября.

— Много их?

— ...четыре... пять, шесть... ровно семь.

— Ты думаешь, этот список нам чем-нибудь поможет?

— Надеюсь.

— Разумеется, того, кто заезжал за ним на машине ночью, в этом списке нет?

— Конечно. Не мог же он вписать его после того, как посетил.

— Но совершенно очевидно, что этот визит доктора был последним.

— Одним словом, сеньор, вы хотите сказать, что список нам ничем не поможет? А вдруг? Чем черт не шутит!

Когда Плиний вернулся из здания суда, где оставил вещи дона Антонио, он сказал ветеринару:

— Завтра нам предстоит навестить всех, кого доктор посетил в тот день. Посмотрим, может, удастся напасть на след. Это единственная соломинка, за которую мы можем ухватиться, потому что вскрытие нам ничего не даст. И так ясно, что дон Антонио либо свалился в подвал, либо его туда столкнули.

— Кто бы мог подумать, что Антонио так страшно кончит свои дни. Просто в голове не укладывается. Бедняга!.. Да, между прочим, я не видел сестры доктора.

— Судья сказал, что она не захотела видеть его мертвым...

— Странная женщина! Впрочем, день свадьбы твоей дочери кончился не менее странно... Тебя отвезти домой?

— Да, будьте добры. Бедненькая Грегория там совсем одна.

 

На следующее утро, попив кофе, Плиний не ушел, как обычно, из дома. Ему было жаль Грегорию, которая впервые оставалась одна с тех пор, как Альфонса окончила школу. Сделав вид, что ему надо изучить список больных, которых дон Антонио посетил в тот злополучный день, Мануэль водрузил на нос очки и поудобнее уселся в кресле.

— Интересно знать, по какому такому случаю ты сегодня расселся здесь в кресле, а не пошел с утра пораньше к своей кондитерше и к дону Лотарио?

— Ни по какому. Просто так. Мне надо просмотреть вот этот список.

— Он слишком короткий, чтобы изучать его, сидя в кресле.

Судя по всему, Грегория не испытывала чувства одиночества. Мануэль облегченно вздохнул, закурил сигарету, сложил листок и попрощался с ней, спросив на всякий случай:

— Какие будут поручения?

— Не задерживайся, пожалуйста, сегодня мы с тобой обедаем вдвоем.

Позавтракав в кондитерской Росио, Мануэль и дон Лотарио посидели немного на террасе казино «Сан-Фернандо».

— Привет, Мануэль, что это ты тут сидишь вместо того, чтобы вести расследование по делу смерти Антонио, как тебе велит долг? — спросил Фараон, подсаживаясь к ним.

— Да вот докуриваю сигарету и собираюсь отправиться в контору... Все еще никак не могу прийти в себя после свадьбы дочери.

— Да, выдавать дочек замуж не то что женить сыновей. Когда женился мой Курито, с меня словно с гуся вода. А вот когда вышла замуж моя Сара, я несколько дней ходил как в воду опущенный.

Имя дочери Фараона напомнило Мануэлю о другой Саре, учительнице, и обо всем, что было с ней связано.

Фараон отошел и присоединился к соседней компании поболтать. А Мануэль достал уже известный нам список больных и стал читать его вслух, делая паузу после каждой фамилии или адреса.

Неожиданно Плиний увидел нотариуса, который, держа под руку жену, переходил с ней через площадь. И, как всегда, отметил про себя его элегантность. Жена рядом с ним выглядела невзрачной простушкой, одетой слишком скромно... И вдруг на память ему пришли слова «иберийский фарс», который якобы произошел с доном Антонио в тот день... «Иберийский фарс»... Чисто интуитивно, как сказал бы дон Лотарио, его мысли обратились к Саре, к разговору с ней у него дома, в столовой. Он вспомнил, что совсем забыл спросить, не говорил ли ей дон Антонио в ту ночь об этом «иберийском фарсе».

Тут же, не откладывая в долгий ящик, как делал всегда, принимая какое-нибудь оперативное решение, Плиний вошел в казино, разыскал в телефонной книжке фамилию учительницы и позвонил ей, чтобы узнать, дома она утром или в школе. К телефону подошла сама Сара. Она ответила ему, что дома и, конечно, примет его.

Вернувшись на террасу, Мануэль рассказал дону Лотарио о своем желании повидать учительницу и объяснил, почему это необходимо.

— Отвезти тебя к ней?

— Нет, я пойду пешком. А ты жди меня здесь.

 

На третий звонок ему открыла дверь учительница. Она была в вельветовых брюках и туфлях на высоченных каблуках.

— Что нового, сеньор Мануэль? — спросила она печально.

Сара была превосходно сложена, и Мануэля нисколько не удивило, что дон Антонио прельстился ею.

Они уселись в камышовые кресла под навесом в небольшом садике. Несмотря на беспредельное горе девушки, жизнь светилась в ее глазах, угадывалась в каждом движении ее упругого, сильного тела.