Зарубежный детектив 1977

Незадолго до полудня я позвонил в контору Брэдфорда, где мне сообщили, что один из сотрудников согласился заняться делом доктора Ли. Адвоката звали Джордж Уилсон, и меня соединили с ним. Голос его звучал спокойно и уверенно. Уилсон согласился встретиться со мной в пять часов, чтобы пропустить по рюмочке, но не в клубе «Трафальгар», а в баре громилы Томсона в центре города.

Затем я перекусил в придорожной забегаловке и просмотрел утренние газеты. Арест Арта в конце концов вырвался на передовицы, хотя о связи между этим событием и смертью Карен Рэнделл речи пока не шло. В газете был помещен снимок Арта. Под глазами – черные круги, как у садиста, уголки губ зловеще опущены, волосы дыбом. Короче, мелкая шпана. В самих статейках, по сути дела, ничего не говорилось; сообщалось лишь, что Арт арестован. Впрочем, зачем скрипеть перьями, когда есть такая красноречивая фотография? В известном смысле это был умный ход. Фотоснимок не повод для подачи иска за попытку создания предвзятого общественного мнения до начала судебного разбирательства.

После обеда я закурил сигарету и попытался составить картину происходящего, но больших успехов не добился. Мнения разных людей о Карен Рэнделл были слишком неопределенными и противоречивыми. Я по-прежнему не имел ясного представления ни о ней, ни о том, как она могла бы действовать, если бы приехала в Бостон на субботу и воскресенье, нуждаясь в аборте.

В час дня я снова позвонил в лабораторию Мэрфи. Он сам снял трубку.

– Корпорация «Гормональный беспредел».

– Привет, Мэрфи. Что скажешь?

– Насчет Карен Рэнделл?

– Мэрфи, ты что, перезубрил?

– Не совсем так. Мне только что звонили из Городской. Уэстон интересовался, приносил ли ты кровь на анализ.

– И что ты ответил?

– Что приносил.

– А он что сказал?

– Потребовал результат. Я сообщил.

– Что же это за результат?

– Гормональные уровни и промежуточные выделения почти на нуле. Беременность совершенно исключена.

– Хорошо, спасибо, – сказал я.

Итак, Мэрфи немного оживил мою издыхающую версию. Самую малость, но все-таки оживил.

– Ты намерен объясниться, Джон?

– Не сейчас, – ответил я.

– Обещал ведь.

– Знаю. Но потерпи.

– Так я и знал, – обиженно молвил Мэрфи. – Сара меня со свету сживет.

Супруга Мэрфи жила исключительно сплетнями.

– Извини, но сейчас никак не могу.

– Надо же, обойтись так со старым другом.

– Прости.

– Если она со мной разведется, я привлеку тебя как соответчика.

3

Я приехал в патолабораторию Мэллори в три часа. Первым, кого я тут встретил, оказался Уэстон. Он был очень утомлен и одарил меня несколько ущербной приветственной улыбкой.

– Что вы выяснили? – спросил я.

– Анализы на беременность отрицательные.

– Правда?

– Да, – он раскрыл папку и пролистал отчет о вскрытии. – Несомненно.

– Я звонил сюда утром. Мне сказали, трехмесячная беременность.

– С кем вы говорили? – мгновенно насторожившись, спросил Уэстон.

– С секретаршей.

– Должно быть, какая-то ошибка.

– Наверное, – согласился я.

Уэстон протянул мне папку:

– Хотите посмотреть образцы?

– Да, пожалуй.

Мы вошли в «читальный зал» лаборатории – длиннющее помещение, разделенное тонкими перегородками, за которыми стояли микроскопы и хранились образцы. Здесь патологоанатомы писали свои отчеты о вскрытиях.

– Вот они, – Уэстон указал на ящик с образцами в одной из будок. – Любопытно было бы узнать ваше мнение.

Он ушел, а я устроился перед микроскопом, включил свет и приступил к делу. В ящике лежали тридцать препаратов, взятых из всех жизненно важных органов, в том числе шесть – с разных участков поверхности матки. С них-то я и начал.

Мне сразу стало ясно, что никакой беременности не было. Растяжения эндометрия не наблюдалось. Напротив, я заметил признаки атрофии: тонкий профилеративный слой, очень мало желез, разреженная сеточка кровеносных сосудов. Дабы укрепиться в своем мнении, я посмотрел еще несколько образцов. Та же картина. На некоторых виднелись закупоренные сосуды – результат выскабливания, – но и только.

Разглядывая образцы, я мало-помалу начал постигать все их значение. Девушка была убеждена, что беременна. Убеждена безо всяких на то оснований. Вот и причина нарушений цикла, угнетенного состояния эндометрия. Но почему? Почему прекратились менструации? Я мысленно повторил институтскую лекцию по дифференциальной диагностике.

Карен – юная девушка, значит, первым делом надо учесть нейрогенные факторы. Стресс, обилие положительных и отрицательных эмоций, связанных с началом занятий, сменой обстановки. Все это могло повлиять на менструальный цикл. Но три месяца – это уж слишком. К тому же в этом случае не было бы сопутствующих признаков – ожирения, перераспределения волосяного покрова и так далее.

Что ж, тогда рассмотрим гормональные нарушения. Генитальный синдром, поликистоз яичников, радиоактивное поражение. Все это тоже крайне маловероятно. Впрочем, можно проверить, и довольно быстро.

Я положил на предметный столик образец тканей надпочечников и сразу заметил выраженные признаки кортикальной атрофии, особенно в клетках фасцикулярной зоны. Клубочковая зона выглядела вполне нормальной.