Зарубежный детектив 1977

– Конечно. Но все произошло страшно быстро. Никто сначала и не среагировал даже. Только потом мне пришла в голову ужасная мысль, что он мог и меня застрелить. И всех.

– Вы никогда прежде не встречали этого человека?

– Нет. У меня хорошая память на лица, но имена и прочее в этом роде я никогда не могу запомнить. В Лунде полицейский меня тоже спрашивал об этом.

– Я знаю, но тогда вы, конечно, были взволнованы.

– Вот именно, это же ужасно, – неуверенно сказала она.

– Должно быть, в последние дни вы много думали о случившемся?

– Конечно.

– И вы хорошо видели этого человека. Вы сидели к нему лицом, и он оказался всего лишь в нескольких метрах от вас. Как он, собственно, выглядел?

– Ну, как это сказать… У него был совсем обычный вид.

– Какое он производил впечатление? Казался потерявшим самообладание? Или взвинченным?

– Да нет, у него был совершенно обычный вид. Очень простой.

– Простой?

– Ну да, то есть он не из тех, с кем обычно общаешься.

– Что вы почувствовали, увидев его?

– Ничего, пока он не вынул пистолет. Тогда я испугалась.

– Вы видели и оружие?

– Конечно. Это был какой-то пистолет.

– Не можете сказать, какого типа?

– Я ничего не понимаю в оружии. Но это был какой-то пистолет. Длинный такой. Как в ковбойских фильмах.

– А какое было выражение лица у этого человека?

– Обычное. У него был совсем обычный вид, как я говорила. Одежду я рассмотрела лучше, но о ней я уже рассказала.

Монссон не стал спрашивать о приметах. Она не хотела или не могла сказать больше того, что уже сказала. Он посмотрел по сторонам. Женщина заметила это и сказала:

– Симпатичные кресла, и стол тоже, правда?

Монссон кивнул и подумал, сколько все это стоило.

– Я сама покупала, – с оттенком гордости сказала она.

– Вы всегда здесь живете? – спросил Монссон.

– А где же нам еще жить, когда мы в Мальмё? – туповато ответила она.

– А когда вы не в Мальмё?

– У нас есть дом в Эсториле. Обычно мы живем там зимой – у Виктора было много дел в Португалии. И еще, понятно, есть представительская квартира в Стокгольме. – Немного подумав, она сказала: – Но там мы живем только тогда, когда мы в Стокгольме.

– Я понимаю. Вы всегда сопровождали мужа в деловых поездках?

– Да, когда речь шла о представительстве. Но на переговоры не сопровождала.

– Я понимаю, – повторил Монссон.

Что он понимал? Что она работала куклой, на которую можно было вешать дорогие и недоступные простому человеку тряпки и украшения? Что у таких, как Виктор Пальмгрен, жена, вызывающая всеобщее восхищение, входит в список необходимых вещей?

– Вы любили своего мужа? – вдруг спросил Монссон.

Она не удивилась, но медлила с ответом.

– Любить – это так глупо звучит, – наконец сказала она.

Монссон вынул одну из своих зубочисток, положил в рот и принялся задумчиво жевать.

Она удивленно воззрилась на него. Впервые за все это время на ее лице отразилось что-то похожее на неподдельное чувство.

– Почему вы ее жуете? – с любопытством спросила она.

– Дурная привычка. Приобрел ее, когда бросил курить.

– А-а, – сказала она. – Вот оно что. А вообще у меня есть сигареты и сигары. Вон там, в шкатулке на столике.

Монссон с секунду рассматривал хозяйку. Потом начал с другой стороны.

– Этот ужин был ведь почти деловой встречей, не так ли?

– Да. Днем у них было заседание, но я в нем не участвовала. Я тогда дома переодевалась. До этого был деловой ленч.

– Вы не знаете, о чем шла речь на заседании?

– О делах, как обычно. О каких – точно не знаю. У Виктора всегда было много всяких идей и планов. Он сам так всегда и говорил: «У меня много идей и планов».

– А из тех, кто во время ужина сидел за столом, вам все знакомы?

– Я с ними встречалась время от времени. Хотя нет, не со всеми. Секретаршу, с которой был Хампус Бруберг, я раньше не видела.

– А с кем из них вы особенно хорошо знакомы?

– Особенно ни с кем.

– И с директором Линдером тоже? Он ведь живет здесь, в Мальмё.

– Иногда встречались на официальных приемах.

– Но частным образом не общались?

– Нет. Только через моего мужа.

Она отвечала монотонно и сидела с совершенно безучастным видом.

– Ваш муж произносил речь, когда в него стреляли. О чем он говорил?

– Я не прислушивалась. Поблагодарил за внимание, за хорошее сотрудничество и прочее. Ведь за столом были только те, кто у него работал. Кроме того, мы собирались на время уехать.

– Уехать?

– Да, отдохнуть на западном побережье. У нас дача в Бохуслене, я совсем забыла о ней сказать. И потом мы должны были ехать в Португалию.

– Значит, ваш муж на какое-то время расставался со своими сотрудниками?

– Вот именно.

– И с вами тоже?

– Что? Нет, я должна была ехать вместе с Виктором. Мы собирались потом поиграть в гольф. В Португалии.

Ее безразличие мешало понять, когда она лгала, когда говорила правду, и своих чувств, если только они у нее были, ничем не проявляла.

Монссон выкарабкался из финского суперкресла и сказал:

– Спасибо, не смею вас больше задерживать.

– Очень мило с вашей стороны.