Зарубежный детектив 1977

– Но ведь мы занимаемся не только сельдью. Во всяком случае, можете не сомневаться: экономическое положение фирмы весьма прочное.

Мартин Бек решил начать наступление с другого фланга.

– Я полагаю, вы лично знаете всех присутствовавших на ужине?

Линдер на мгновение задумался.

– Да. Кроме секретарши Бруберга.

Не промелькнула ли тень неприязни по его лицу? Бек, чувствуя, что вот-вот что-то обнаружится, продолжал:

– Директор Бруберг, кажется, старше вас и по возрасту, и по должности, которую он занимает в концерне?

– Да, ему лет сорок пять.

– Сорок три, – уточнил Мартин Бек. – А давно он работает на Пальмгрена?

– С середины пятидесятых. Лет пятнадцать.

Было очевидно, что Линдеру эта тема не по вкусу.

– И все же вы находитесь в более привилегированном положении, чем он, не так ли?

– Это зависит от того, что считать привилегиями. Хампус Бруберг сидит в Стокгольме, занимается недвижимостью. И акциями тоже.

Линдер явно был не в своей тарелке. Надо бить в одну точку. Рано или поздно он проговорится.

– Но ведь совершенно ясно, что директор Пальмгрен доверял больше вам, чем Брубергу. И это несмотря на то, что он работал у него пятнадцать лет, а вы только… Да, кстати, а сколько вы здесь работаете?

– Почти пять лет, – ответил Матс Линдер.

– А Пальмгрен не очень-то полагался на Бруберга?

– Наоборот. Слишком полагался, – сказал Линдер и сжал губы, словно хотел взять свои слова обратно и вычеркнуть их из протокола.

– А вы считаете Бруберга ненадежным? – быстро спросил Бек.

– На этот вопрос я не хочу отвечать.

– Бывали ли разногласия между ним и вами?

Линдер помолчал. Казалось, он пытается взвесить ситуацию.

– Да, – наконец сказал он.

– По каким вопросам?

– Это уж наше внутреннее дело.

– Вы считаете его нелояльным по отношению к концерну?

Линдер молчал. Но теперь это уже не имело значения, ибо он в принципе дал ответ на вопрос.

– Ладно, нам ведь все равно придется говорить и с Брубергом, – небрежно сказал Бек.

Линдер взял тонкую длинную сигару, снял целлофан и осторожно закурил ее.

– Я совершенно не понимаю, какое отношение все это имеет к убийству моего шефа.

– Может быть, никакого, – пожал плечами Мартин Бек. – Посмотрим.

– У вас есть еще вопросы ко мне? – спросил, затягиваясь, Линдер.

– В среду днем у вас было заседание. В этом кабинете?

– Нет, в конференц-зале.

– О чем шла речь на этом заседании?

– Внутренние дела. Я не могу и не хочу рассказывать о том, что там говорилось. Скажем так: Пальмгрен на какое-то время должен был отключиться от работы и хотел получить обзор положения дел в Скандинавии.

– Делались ли во время докладов выговоры кому-либо? Был ли Пальмгрен чем-нибудь недоволен?

Ответ последовал после короткого колебания:

– Нет.

– Но вы, возможно, считаете, что выговоры кому-то следовало сделать?

Линдер не отвечал.

– Вы, может быть, имеете что-нибудь против того, что мы поговорим с Брубергом?

– Наоборот, – пробормотал Линдер.

– Извините, я не понял, что вы сказали?

– Ничего.

– Во всяком случае, ясно, что Пальмгрен доверял вам больше, чем Брубергу.

– Может быть, – сухо сказал Ландер. – Так или иначе, к убийству это отношения не имеет.

– Это мы посмотрим, – произнес Мартин Бек.

В глазах Линдера сверкнул огонек. Он был взбешен и с трудом скрывал это.

– Ну извините, мы и так уже отняли у вас много драгоценного временя, – сказал Мартин Бек.

– Верно замечено. И чем скорее мы этот разговор закончим, тем лучше. И для меня, и для вас. Я не вижу никакого смысла в том, чтобы пережевывать одно и то же.

– Что ж, согласен, – сказал Мартин Бек, поднимаясь.

– Спасибо, – устало выговорил Линдер. В его тоне чувствовался сарказм.

И тут Монссон, выпрямившись в кресле, медленно произнес:

– Простите, пожалуйста, но я хотел вас кое о чем спросить.

– О чем же?

– В каких вы отношениях с Шарлоттой Пальмгрен?

– Я с ней знаком.

– Насколько хорошо?

– Это, очевидно, мое личное дело.

– Конечно. Но я все-таки хотел бы получить ответ на свой вопрос: состоите ли вы в каких-либо отношениях с Шарлоттой Пальмгрен?

Линдер смотрел на него холодным и неприязненным взглядом. После минутного молчания он раздавил сигару в пепельнице и сказал:

– Да.

– В любовных отношениях?

– В половых. Я сплю с ней, если уж выражаться так, чтобы это было понятно даже полицейскому.

– И как долго эти отношения у вас продолжаются?

– Два года.

– Знал ли о них директор Пальмгрен?

– Нет.

– А если бы знал, ему бы это, наверное, не понравилось?

– Не уверен. Шарлотта и я – люди современные, достаточно широко мыслящие и без предрассудков. Виктор Пальмгрен был таким же. Их супружество основывалось скорее на деловых соображениях, чем на чувствах.

– Когда вы ее видели в последний раз?

– Шарлотту? Два часа назад.

Монссон полез в нагрудный карман за новой зубочисткой. Посмотрел на нее и спросил:

– А как она в постели, ничего?

Линдер, онемев, смотрел на него. Наконец сказал:

– Вы в своем уме?

Когда садились в машину, Монссон произнес:

– Ловкий парень. Достаточно ловкий, чтобы говорить правду тогда, когда знает, что на враках мы его поймаем. Уверен, что Пальмгрену от него была большая польза.

– Матс Линдер прошел, как видно, хорошую школу, – заметил Мартин Бек.