Зарубежный детектив - 87

— А почему вы уехали от него? Стали снимать комнату у чужих…

— Я-то была довольна. Но муж мой настаивал на переезде на другую квартиру.

— Почему?

Радачине поколебалась, не зная, как лучше ответить.

— Можете смело говорить. Все, о чем вы здесь скажете, является для нас служебной тайной.

— Ну, словом, муж ревновать начал.

— У него были на это основания?

— Вы знали Колечанского при жизни?

— Нет, но я вот вижу перед собою вас.

— Ясно, — рассмеялась молодая Радачине. — А мой муж знал еще и своего дядю… И очень хорошо знал.

— Что, Колечанский делал вам какие то неприличные предложения?

— Нет, он был достаточно утонченным человеком. Ну, ухаживал… Словом, вы понимаете, о чем я говорю… Да у него и не было такой необходимости. Две дамы постоянно к нему в дом наведывались. Так что куда уж мне.

— Вы их знали? И кто мог убить Колечанского? Были у него враги?

— На эти вопросы я не смогу ответить.

— Но все же кого-то вы подозреваете?

— Я просто думаю, что это мог быть друг какой-то из его любовниц…

— Из ревности?

— Да. Мужчины… отдельные мужчины еще не избавились от средневековых взглядов на мораль. Все еще думают, что живут где-то в лесу. И не могут привыкнуть, что женщины тоже люди, а не беззащитные оленихи, которые без всякого сопротивления покоряются победителю в поединке самцов.

— Что ж, хорошее сравнение! — с улыбкой отметил Зеленка. — Кто вы по профессии?

— Я корректор. Вычитываю тексты на венгерском, английском, русском языках.

— Довольны своей работой?

— Нет, — посерьезнев, отвечала молодая женщина. — Я хотела бы заниматься художественным переводом. Несколько рассказов я уже перевела, их опубликовали. А сейчас перевожу роман. Но имени у меня пока нет. Вот добьюсь успехов в переводе и работу корректора оставлю.

— Ну что ж, желаю успеха.

— Спасибо!

— Однако вернемся к делу об убийстве. Значит, никого из знакомых вам лиц вы не подозреваете?

— Нет.

— Все признаки говорят за то, что Леринца Колечанского убили из-за его богатства.

— Из-за богатства?! — удивилась Радачине.

— Да. С этой позиции вы можете кого-нибудь подозревать в преступлении?

— Нет. Я просто об этом никогда не думала. Кто же мог быть таким зверем?

— Хотел бы и я знать…

— К сожалению, ничем не смогу вам помочь. Поверьте, если бы я подозревала в убийстве даже собственного брата, я бы не стала от вас скрывать. Верите мне? — посмотрела она прямо в упор на Зеленку.

— А госпожу Паланкаине вы знаете? — спросил Зеленка после краткого молчания.

— Разумеется. Тетя моего мужа. Она же была на нашей свадьбе. Все жужжала, замечания делала: и это не так, и то не этак. Почему не в церкви венчаемся? Ну и все такое! Ей-то, спрашивается, какое дело?

— У вас с ней хорошие отношения?

— Я, к примеру, с тех пор как вышла замуж, только раз была у нее. А муж частенько к ней наведывается. Он хотел бы, чтобы мы переехали к тете Эдит жить. Ну, словом, к Паланкаине. Квартира у нее подходящая, да вот сама она — нет. Не люблю ее.

— За что же?

— Злая, подлая особа. Того и гляди лопнет от злости. Да я ее видеть не хочу, не то чтобы переселяться к ней!

— А супруг ваш ее любит?

— Ну в гости ходит…

— Вы не ответили на мой вопрос.

— Не знаю, как и ответить. Факт, что мой муж хотел бы заполучить ее квартиру.

— Вы недовольны вашей нынешней квартирой?

— Чем же быть довольной? Коммуналка, она и есть коммуналка. Да к тому же не наша.

— Когда вы возвратились с Балатона?

— Позавчера уехали из санатория. Ночевали в Будапеште у одной моей родственницы. Муж должен был перегнать директорскую машину домой. Вчера на этой машине мы и приехали.

— А в Будапеште вы все время с мужем вместе были?

— Утром муж ушел за машиной. В полдесятого выехали домой. Один час отсутствовал.

— А сегодня утром он опять в Будапешт уехал?

— Да, еще вчера ему велели в пять утра подать машину к дому директора.

— И когда он вернется, сегодня?

— Не знаю, на ночь они остаются там, в Будапеште. Это уж точно.

— Спасибо. Попрошу вас, если вспомните что-то, связанное, на ваш взгляд, с убийством, известите меня.

— Конечно, конечно. Буду иметь в виду. До свидания.

В пятницу утром первым доклад делал Коложи:

— У нас в городе проживают четверо мастеров-стеклодувов. Все молодые, меньше тридцати. Трое работают на фабрике учебных пособий, а четвертый — в кооперативе кустарей. Он как раз был знаком с Колечанским, остальные даже фамилии такой не слышали. О «батавской капле» тоже не знают. Считают, что такую «каплю» изготовить невозможно. Но заинтересовались и после нашего разговора решили попробовать. Я был у них на фабрике, сам видел. Им удалось сделать несколько «капель», но взрыва не получилось, капли просто рассыпались на мелкие осколки. Короче говоря, после этих опытов мастера утвердились в мнении, что взрывающихся стеклянных капель не существует.

— Но не мог же эксперт по стеклу ошибиться?! — воскликнул Деметер. — Ведь и судебные медики, подписавшие протокол вскрытия, совершенно определенно указывают, что смерть вызвана осколками от взрыва стеклянного предмета. С ними уж не поспоришь. К тому же при экспертизе никаких следов взрывчатки обнаружено не было.