Зарубежный детектив - 87

Однако американская действительность порождает эту «скверну» в таких количествах, что и сотням таких, как Арчер, ее не одолеть. Критика общества идет по мере движения сюжета как бы невзначай, но от этого она не перестает быть весомой. Преклонение перед золотым тельцом, культ оружия, неминуемо влекущий за собой жестокость и насилие, стремление к показухе — все это встречается на пути ведущего расследование Арчера. Прямо и нелицеприятно говорит писатель об эксплуатации, которой подвергаются американские труженики. У погибшего старого Хэкетта «оказалось немало обиженных среди служащих. Он тогда только перебрался сюда из Техаса и погонял их, как стадо кнутом, на техасский манер. Только в Лонг-Биче у него было около пятисот служащих, и добрая половина из них питала к нему жгучую ненависть». Что-то мало похожи эти «производственные отношения» на классовый мир, о котором твердят буржуазные идеологи!

Суровым обвинением американскому обществу звучит история Дейви, юноши с трудной судьбой, который с самого рождения был никому не нужен: ни родным, ни обществу. Глубоко символична его гибель от руки человека, который относился к нему лучше других. Дейви погибает не в результате нелепой случайности. Он — жертва «американского образа жизни», его норм и законов. Вспоминаются прочитанные в последние годы многочисленные статьи о жестоком обращении вполне благополучных родителей со своими малолетними детьми в большинстве капиталистических стран. Детей избивают и мучают в США, Англии, Франции, ФРГ. Они бегут из дома, становятся бродягами, прибиваются к преступникам, гибнут в драках и от наркотиков. Так что судьба Дейви при всей ее необычности очень типична.

Словом, даже беглый анализ убеждает, что социально-критический пафос неотъемлемо присутствует в романе Р. Макдональда.

Детективный жанр в наши дни развивается динамично и продуктивно: одни, популярные в прошлом, типы повествования отмирают, другие используются по-прежнему, возникают и новые, так сказать, подвиды жанра.

Неизменным остается одно — занимательность.

Но, крепя свою занимательную и, не будем бояться этого слова, развлекательную детективную схему на фундамент действительности, писатель, если он одарен и честен, не только не может, но и не хочет уйти от реальных проблем общества, того, что порождает преступления.

Романы, составившие данный том, несомненно, увлекут и развлекут, но, что не менее важно, скажут правду.

Г. АНДЖАПАРИДЗЕ

ЛАЙОШ ГРАНДПЬЕР ЯДОВИТЫЕ ПЛОДЫ

© Lajos Grandpierre, 1979

Авторизованный перевод

с венгерского Г. Лейбутина

_____

_____

Раннее утро. Солнце еще только заглянуло в окна большого особняка Колечанского на улице Арпад, 17. Кечкешне спокойно, неторопливо, в хорошем расположении духа, как любой здоровый, выспавшийся человек, направлялась в конец коридора убирать комнату хозяина дома. По дороге она несколько раз останавливалась у окон — глянуть в сад на молодую, только распускавшуюся зелень крыжовника. Листочки были свежие, курчавые, даже не развернувшиеся еще во всю ширину. И вдруг под окном, напротив двери в спальню-кабинет, она увидела рюкзак хозяина дома. Увидела и очень этому удивилась.

«Проспал?!» — мелькнуло в ее голове. Хозяин, Леринц Колечанский, на рыбалку всегда уезжал чуть свет. «Ну ничего, опоздал на первый поезд — уедет со следующим», — успокоила себя Кечкешне, быстро поворачиваясь к двери. Но прежде чем она закончила этот маневр, взгляд ее упал на стену, и она похолодела от страха и омерзения. Даже ключ от комнаты из руки выронила. Крик ужаса пронесся по длинному коридору, напугав сидевшего на кухне и вертевшего ручку кофемолки Кечкеша. «Пали! Пали!» — звала жена.

Заслышав крик, Кечкеш сначала поднял голову, потом грузно и неторопливо поднялся сам. Но, услышав новый, исполненный ужаса крик жены, он убавил огонь горелки на газовой плите, одолел пять ступенек лестницы и заковылял дальше по коридору.

— Ну что, что тут случилось? — спросил обеспокоенно Кечкеш.

— Там… там!.. Ползут! — бормотала его жена, испуганно показывая рукой в сторону стены.

Кечкеш посмотрел на стену. По ней вверх, к потолку, неторопливо ползли три пиявки. Одна из них была по меньшей мере раза в два толще двух других, вместе взятых. Они ползли не спеша, уверенно, в избранном ими направлении.

— Ну и что? Ползут себе и ползут!

В поведении пиявок старый Кечкеш ничего особенного не отметил. Скорее всего они искали воды в этой пустынной и совершенно безнадежной с их точки зрения местности. Одна из пиявок уже успела добраться до верхнего косяка двери. Кечкеш улыбнулся. Оп-то уж знал, как боялась его жена любого червяка, даже самого безобидного. Ни за какие сокровища не согласилась бы взять его в руку. А тут — пиявки!

— Пиявки! — успокаивая жену, пояснил Кечкеш. — Как-то, вишь, сами выползли вот из банки. Да ты не шуми, я их мигом соберу.

— Господин Леринц, видно, спит? Вот и рюкзак его…