Зарубежный детектив (Человек со шрамом, Специальный парижский выпуск, Травой ничто не скрыто) с иллюстрациями

— Правда, хорошенькое платьице?  — самодовольно спросила Олуэн.  — Бет снимала его для «Стиля молодых» на Веронике Спенс месяца два назад. Оно так мило выглядело, что я тотчас же решила его купить… Так чем я могу вам помочь?

— Во-первых,  — Генри извлек из кармана только что найденное письмо.  — Можете ли вы определить, чей это почерк? Олуэн мельком взглянула на письмо.

— Могу, конечно. Это Элен писала.

— Спасибо, мисс. А теперь скажите, Элен получала много писем?

— Понятия не имею, инспектор. Элен первая вставала по утрам и варила кофе. Я ведь почти каждый вечер в театре. Мне можно и попозже в редакцию прийти. Элен была кое в чем довольно.., скрытная. Она всегда сама вынимала почту, уносила свои письма на кухню и читала их, пока варила кофе. Те, на которые не нужно было отвечать, сразу же отправляла в мусоросжигатель. Она ведь очень аккуратная.

— А почему вы говорите «скрытная»?

— Да, вот… — замялась Олуэн.  — Был такой случай, когда мне не терпелось получить одно письмо. Я встала рано, вынула почту и отнесла в комнату к Элен то, что было адресовано ей. Она так рассердилась… Будто я ее письма читаю, или уж не знаю что. Взяла с меня слово, что впредь я никогда не буду сама вынимать почту. Странно, правда? Непохоже на нее.

— Очень странно,  — согласился Генри. Покойная Элен Пэнкхерст начинала его раздражать. Кто ее знает, какие там письма она получала, но прочесть из них невозможно и строки. Генри с завистью вспомнил о сыщиках из детективных романов, непременно обнаруживавших в камине среди золы обгоревший клочок бумаги, на котором осталось несколько слов… «Что делал бы сам Шерлок Холмс,  — мрачно подумал он,  — столкнись он с электрическим мусоросжигателем?..» Он вдруг услышал голос Олуэн:

— ...как можно скорее. Вы понимаете, да?

— Извините, что вы сказали?

— Я спрашивала насчет платьев и остальных вещей Элен. Я бы хотела упаковать их и поскорее отправить на склад.

— У меня нет возражений,  — ответил Генри,  — Спасибо. Вы не представляете себе, как это тяжело,  — голос Олуэн дрогнул.  — Особенно платья… Они как призраки… Не могу видеть ид здесь!

— Я вас понимаю,  — согласился Генри.  — Что ж, упакуйте их, и дело с концом. Спасибо вам за помощь.

Домой он вернулся в половине девятого. Шел дождь. Генри долго трясся в автобусе, потом шлепал по мокрым улицам. Открывая дверь, усталый и голодный, он мечтал лишь о стакане виски с содовой, шлепанцах, тихом ужине вдвоем с женой и горячей ванне.

Вполне понятно, он был далеко не в восторге, когда услышал из холла женские голоса и смех. Он бы и вовсе рассердился, но тут обнаружил, что голоса принадлежат его жене Эмми и племяннице Веронике. Хотя этим двум женщинам он готов был простить многое, в гостиную он вступил с твердым намерением отправить Веронику домой. Однако его решимость была несколько поколеблена тем, что он увидел. Эмми ползала на коленях по полу и вырезала по бумажной выкройке из куска синего твида нечто похожее на клинья парашюта. Вероника же лежала на диване, задрав на его спинку красивые ножки в ярких клетчатых колготках.

— И тут выходит эта бедняжка герцогиня,  — рассказывала Вероника,  — в точно таком же платье, тетя Эмми, точь-в-точь! Вы только посмотрели бы на них! Понимаете, она купила эту модель у Монье за бешеные деньги, и после этого напороться на абсолютно такое же…

Генри с шумом закрыл за собой дверь. Эмми смутилась, вскочила.

— Уже пришел, мой милый? А я думала, еще рано… Выпьешь чего-нибудь?

— Да, пожалуй,  — проворчал Генри.  — Чем это ты занята?

— Юбку крою,  — сказала Эмми.  — Вероника говорит, такой вот узловатый твид — самый модный сейчас в Париже. И не мнется, попробуй!

— Я очень устал…

— Бедненький дядя Генри!  — Вероника ему улыбнулась, лежа по-прежнему вверх ногами.  — Вы были просто прелесть. Такое впечатление на всех произвели.. Ой, дядя, я для вас столько узнала!

— Скотланд-Ярд будет тебе весьма признателен. Но сейчас единственное, чего я хочу,  — это выпить, поужинать, залезть в ванну и в постель…

 — Но, дядя Генри, вы же сами просили…

 — Милая Ронни, я не сомневаюсь, что ты нас облагодетельствуешь. Только не сейчас!

— Я как раз рассказывала тете о том случае, когда герцогиня Базинсток приехала на бал точно в таком же платье, как…

— Я слышал,  — остановил ее Генри.

— Вот твой стакан, милый, пей,  — сказала Эмми.  — Что, видно, день был трудный?

— Отвратительный,  — ответил он, начиная понемногу приходить в себя. Он опустился в свое любимое кресло и сбросил ботинки.

— И что самое интересное, дядя Генри…

— Ронни!  — строго сказала Эмми.

— Ну и пожалуйста,  — обиделась Вероника.  — Не хотите слушать, не надо. Мне все равно пора идти. Дональд зайдет за мной в восемь.

— Дональд Маккей?  — подал голос Генри, чуть ли не с головой ушедший в кресло.

— Да, он,  — Вероника сняла ноги со спинки дивана и встала.

— Ты его знаешь, Генри?  — забеспокоилась Эмми.

— Встречался.

— И что он собой представляет?

— Весьма проницательный молодой человек,  — ответил Генри.