Зарубежный детектив XX века. Популярная библиографическая энциклопедия

Близок к ним по главной идее и роман «Среда обитания», хотя написан, в отличие от них, в манере социально-бытового романа. Здесь спортивный журналист Морита, выступающий в роли сыщика-любителя, выполняет, в основном, роль катализатора и связующего звена между многочисленными событиями, имеющими отношение к финансовой деятельности двух боссов крупных компаний. Любитель изучения быта и нравов получит истинное удовольствие от описания многочисленных адюльтеров главных и второстепенных героев, познакомится с моральным обликом крупных бизнесменов, без подкупа и шантажа не делающих ни шагу в своем бизнесе, побывает на шикарных курортах и в первоклассных гостиницах, а под занавес окажется на судебном процессе, где будет обнаружена связь текущих событий с последними месяцами существования японской армии, когда некоторые деятели нажили состояние на торговле военным имуществом.

Расследование гибели молодой японки, стюардессы только образованной авиалинии «Токио — Гонконг», входит составной частью в разоблачительный роман «Черное евангелие», где показана неблаговидная сущность деятельности американских миссионеров, развернувшейся в Японии после второй мировой войны. Законы детектива в этом романе оказываются бессильны перед законами жизни, которые диктовали с позиции силы победители. Преступник обнаружен, но уходит от заслуженного наказания, и репортеру Сано при помощи инспектора полиции Фудзисавы остается лишь в уме восстанавливать реальную картину совращения невинной девушки, мечтающей о красивой жизни, похотливым слабовольным священником, оказавшимся орудием в руках наркомафии.

Один из лучших романов С. Мацумото — «Точки и линии». В нем та же обстоятельность описаний, скрупулезно прослеженная последовательность событий, слабо выраженное внимание к индивидуальным характеристикам персонажей и «традиционный» мотив преступления — финансовые махинации; тем не менее это первоклассный процедурный детектив, в котором два сыщика, действуя в «эстафетном» порядке, обнаруживают невероятное чутье, не поддаваясь на «стопроцентные» алиби подозреваемого.

Преступление тщательно замаскировано под мрачноватую национальную традицию, по которой влюбленные, не имеющие возможности соединить свои судьбы, совместно кончают жизнь самоубийством в каком-нибудь экзотическом месте — приняв яд, бросившись со скалы в море, в жерло вулкана и т. п. Полиция в таких случаях, не обнаружив следов насилия, не проявляет особого беспокойства.

Однако в данной ситуации провинциальный «ветеран сыскного дела» Дзютаро Торигаи на основании мельчайших шероховатостей (преимущественно из области психологии поведения влюбленных) поступает иначе. «Состав преступления отсутствует… А если попробовать действовать в одиночку? В конце концов ведь он сыщик и право на его стороне… Торигаи решил разобраться в этом деле. На душе сразу стало легче».

В описании героя автор не гонится, мягко говоря, за оригинальностью. «У Торигаи заблестели глаза», «его охватило смутное предчувствие»; читатель и в лицо-то его не разглядит (впрочем, как и большинство других персонажей, за исключением женщин), лишь узнает, что у него потрепанный пиджак да туфли со стоптанными каблуками.

Автор сосредоточен на аналитической стороне расследования, которое получает «второе дыхание», когда становится ясно, что погибший был причастен к большому делу о взяточничестве в министерстве. На этом этапе следствие подхватывает токийский инспектор Михара, мастер дедукции, склонный проверять свои умозаключения «ногами». Мацумото блистательно использует для детективной интриги местные условия — в данном случае наличие плотной сети железнодорожных, морских и воздушных путей, которая используется преступником для заметания следов. В многодневном алиби счет ведется на минуты, и автор в финале без тени улыбки сообщает, что «расписание поездов и самолетов в тексте дано по состоянию на 1957 год, когда проводилось расследование этого дела».

Такое же «эстафетное» раскрытие странного явления и последовавших за ним событий показано в романе «Земля — пустыня». И здесь автор широко использует национальные традиции, без знания которых трудно понять логику происходившего в 1944 г. на территории посольства Японии в нейтральной европейской стране и спустя семнадцать лет в самой Японии.

«Земля — пустыня» представляет собой классическую мелодраму о судьбах людей, волей рока разлученных навечно. С фигурой одного из ее участников, к которому обращены слова: «Ваша смерть явилась не вашим личным делом, а была связана с судьбой Японии», связано несколько пунктирных детективных линий, а раскрытие таинственных убийств возложено автором не на «идущего по следу» журналиста и не на полицию, а на… банду преступников, действующую под наименованием «Лига национального возрождения Японии», — причем рассказывается все это очередной обреченной жертве.

Особо чувствительные натуры вряд ли удержат слезу на финальной сцене, к которой читатель подходит в полной осведомленности, «кто есть кто» в этом романе.